— А я всё башку ломала, с чего это ты вдруг и на простую переломку согласился вместо нормального карабина!
— На простую? Да будет тебе стыдно, женщина, за твоё женское недомыслие! — ухмыльнулся Олег, — Штуцер не хочешь? Не самый крутой, конечно, те все паны офицеры расхватывают, но тоже неплохой. Переломная двустволка-вертикалка, но винтарь, девять и три на семьдесят четыре.
— Ну так там же гильза с тонкой стенкой?
— Естественно. Но во-первых, она латунная — и до десятка переснаряжений для неё вполне реально. А во-вторых, она же слегка бутылочная, и за счёт этого свои гильзы я для неё выточу уже толстостенные. Ну, послабже суррогатный патрон будет, ну так и мне же не танк им подбивать и не слона валить.
— А двенадцатый калибр разве не был бы практичнее?
— Конечно, был бы, если бы он был. Но такие-то стволы все гладкие. Они же не для африканских охот на "большую пятёрку". Да и то, я не уверен, делаются ли еще даже для них под охотничьи патроны, когда давно есть винтовочного типа. А на двустволку как ты "парадоксы" накрутишь? Естественно, я взял бы комбинированную, но их не хватило и панам офицерам. Из того, что давали, я взял лучшее. Ну и гладкую вертикалку в придачу.
— Всё равно как-то маловато за калаш. Ты ведь, вроде, старый калаш в обмен на него хотел или хотя бы нормальный карабин?
— Это на случай, если бы мне не дали длинного МП-5 в качестве табельного. Но раз его дали, то гражданский АКМ, считай, не нужен, СКС тоже не особо, да мне его ещё и не давали, а трёхлинейка или другая какая магазинная болтовка — ну, думал я над ними, и в них мне не отказывали, но Костян и его отец мне болтовки вообще отсоветовали.
— А что с ними не так?
— Да то же, что и с помповыми. Нам ведь гильзы терять противопоказано, и на все магазинки придётся гильзоулавливатели какие-нибудь городить, и каково тогда будет ими пользоваться? А переломка гильз не выбрасывает. И ты мне на неё кусок патронташа сошьёшь, а с ним я не особо-то и магазинной болтовке в скорострельности проиграю, да и пользоваться переломкой без этого дурацкого мешка будет намного удобнее.
— То есть, вы с Костей сразу на дальнюю перспективу нацелились?
— Естественно. К чему мы придём неизбежно, к тому и надо готовиться. Обмен этот не совсем равноценный — тоже в плюс. У меня трофейный донецкий наган "девятка" есть, а тебя мы чем вооружать будем, когда пистолеты станут бесполезным хламом? Всем наганов не хватит, сама понимаешь, а надо же и не флоберовский, а резиноплюйный. Вот, выторговал ещё и такой. Это тоже не навечно, но хотя бы надолго.
— Да вы прямо со всех сторон всё обдумали!
— Именно, Люся! Ты не ошиблась в выборе! — подтвердила как раз вернувшаяся с купания костяновская Светка, — Они всё продумывают наперёд и со всех сторон, — забрав у Люси свой ремень с передельным револьвером под мелкашку в открытой кобуре, и сама разлеглась на покрывале загорать.
— Пост сдан, пост принят! — констатировал подошедший следом Костян, приняв у Олега сперва свой ремень с пистолетом, затем — его, — Купайтесь, вода — отличная!
— Люся, давай свой мне! — предложила Светка, — И не сильно торопитесь. Мы-то и завтра отдохнём, а вам в наряд заступать.
Они не просили, но начальство и само сообразило назначить их в наряд вместе, чтобы имели больше времени на общение и вне службы. Вот сегодня вечером как раз им и заступать на сутки, так что завтрашний день потерян. А отгул — когда его ещё дадут, да и какая ещё в него выдастся погода? Поэтому сейчас им и нужно накупаться и назагораться вволю. Стемид уговаривал свою Лайму, та стеснялась, не привыкнув ещё к свежесшитому подобию бикини на завязках. Девки туземные, конечно, вообще нагишом купались, но не так же открыто, у всех на глазах! А тут — мало того, что при всём народе, да в этих малых лоскутках, которые и сухие-то мало что закрывают, а через мокрые проступает и скрытое! Но в конце концов и Стемид уломал её на буйной смеси древнеславянских и ещё каких-то совсем непонятных слов, и уже искупавшаяся подружка Юрца, тоже из туземок, что-то в подбадривающем духе ей прокричала, так что пошла в воду и Лайма, краснея и глядя под ноги. Стемид и сам выпадал в осадок от этих бесстыжих запорожек, а тут ещё и на самом тряпка эта с завязкой на пояске, которую запорожцы плавками называют, которая почти и не маскирует естественную реакцию организма на подобное зрелище, но раз у них обычай такой, то надо приноравливаться и привыкать. Тем более, что хороша и Лайма в лоскутках этих, даже на фоне доброй половины запорожек хороша.
В воде уже плескались и Витёк с Наирой, и Гендос с её подружкой, а глядя на них, перестала наконец стесняться и Лайма — сработал наконец бабий конформизм. Было весело, и хотелось, чтобы такой отдых продолжался, как можно дольше. Но увы, в жизни так не бывает, и свободное время пролетело незаметно. Пять вечера — вернуться домой и переодеться надо успеть, а в половине шестого — инструктаж, в шесть — развод. Обычная процедура, и ничего особенного от неё не ожидали ни Олег, ни Люся. Приказ получить не только пистолеты-пулемёты, но и бронежилеты со шлемами, которых в наряде не носили уже дня четыре, огорошил всю дежурную смену. А сам инструктаж начался с прослушки радиоперехватов и их комментария капитаном Махно, который и заступал оперативным дежурным. Формальные отбывания нарядов кончилось — ситуация угрожаемая. К городку идут кочевники, и никто не знает, с какими намерениями. За ужином объявят всем, с утра — военное положение, но усиленная охрана — уже с этого вечера.