Именно в качестве лёгкой, многозарядной и скорострельной, но весьма точной для неспециализированного оружия снайперки Олег этот агрегат и выбрал. Даже сошки к нему подобрал — не родные, конечно, которых не было, а подходящие для использования через переходник, который собирался сделать, но пока не успел. И для охоты на довольно крупного зверя с дальней дистанции, и для снайперского отстрела супостатов, если такие объявятся, вариант выходил оптимальным. Да, патрон парабеллумовский послабже, чем у калаша, особенно АКМа, ну так зато нет утечки на газоотвод, а ствол подлиннее, так что реально где-то оно то на то и выходит. Правда, вот именно сейчас, если и нападение этих степных хулиганов всё-таки вдруг случится, то в условиях внезапного нападения сблизи преимуществ у его снайперского МП-5 не окажется никаких, а неудобства от чрезмерной длины и оптики будут весьма ощутимыми, тут Витёк прав, и хрен чего на это возразишь. Ну так разве под такой единичный случай он этот агрегат выбирал? На всякий пожарный у него, слава богу, и пистолет в кобуре имеется. Выбирал — на более типовую ситуёвину для перспективы, когда дикари тупо в лоб уже не атакуют, а норовят ночью врассыпную подобраться, да только вот о ноктовизоре твоём даже представления не имеют.
Огнестрел, конечно, основное оружие на случай заварухи. Забавно выглядят в приделанных к поясным ремням самодельных петлях деревянные тренировочные мечи, но резиновых охреначников на всех не хватает, а настоящие трофейные мечи давать им рано — не научились ещё толком обращаться, а отмахаться в случае чего можно и дубовым, для кого-нибудь за своей спиной драгоценные секунды выигрывая, за которые тот огнестрел свой применит. Все, кому здоровье позволяет, учатся обращению и с холодным оружием, дабы и рукопашного боя не бояться, но пока их обучение только в самой начальной фазе, и дай бог, чтобы не случилось настоящего рукопашного боя, поскольку к нему не готовы катастрофически. Стыдно признать, но от туземной пацанвы в этом смысле больше толку. Они и с топором все обращаться умеют получше любого из них, коренных запорожцев, и с охотничьей рогатиной, тем же копьём по сути дела. Некоторые довольно ловко и щитом орудуют, хоть и тяжеловат для них большой военный. На охоте-то, когда нужен, не такой применяется, а поменьше и полегче. Но главное — кое-что умеют.
Поэтому им-то и дали и копья с секирами, и щиты, которыее полегче, и шлемы трофейные, и поддоспешные куртки, которые потолще. Дали бы и кольчуги, но пацанве в них тяжеловато ворочаться, а если дойдёт дело до рукопашки, то проворство важнее. Тут ведь не надо героически одолеть противника в честном единоборстве, тут надо занять его и продержаться, пока его кто-нибудь из запорожцев не завалит из своей громовой палки. И тоже дубовые мечи в поясных петлях болтаются у многих. Драться ими всерьёз никто, конечно, не собирается, но это важный символ принадлежности к числу претендентов на настоящий боевой меч, когда научатся обращаться с ним на учебном деревянном. А пока из коренных запорожцев только у капитана Зозули трофейная сабля на боку, ну так он же и обращаться с ней умеет, а из туземцев — франкский меч только у Стемида, дружинника несостоявшегося, тоже обращаться с ним умеющего. Он-то, собственно, и учит ведь бою на мечах и соплеменников, и коренных запорожцев. Но пока — далеко ещё до его уровня и тем, и другим. Если спецназа не считать, то у туземной пацанвы в среднем получше учёба идёт, но и им ещё учиться и учиться. К настоящему рукопашному бою с настоящим, а не условным противником катастрофически не готовы ещё и они.
Стемид и сам морщится, прекрасно зная настоящую цену как подопечным, так и самому себе. Хоть и обрядили его единственного в чешуйчатую бронь, но больше ведь для авторитета, чем по делу. За неимением настоящих гридней приходится быть за гридня и бывшему дружинному отроку. Но изобразить — одно, а заменить на деле — совсем ведь другое. И дайте-то боги, чтобы не достался ему в случае чего в противники печенежский вятший или матёрый дружинник печенежского хана, с которым ему не справиться, и вся надежда тогда будет только на ближайшего запорожца с его железной громовой палкой. А всем остальным ещё очень повезёт, если справятся и с простым печенежским пастухом, с которым наверняка справится он сам. И поэтому — дайте боги, чтобы не ошиблись вятшие запорожцы, которые считают, что вряд ли нападёт вся орда, а могут напасть на них только шпыни ненадобные, ослушники ханской воли. Если правда, что говорил уже их хёльг по говорящему ларцу с аланами, и это они сказали, что нападения не будет, тогда хорошо, но как быть уверенным в том, что это правда, а не чья-то выдумка? А разве редко бывает так, что кто-то не так расслышит или не так поймёт, а недопонятое от себя присочинит, и так при каждом втором пересказе? И гуляет по народу слух, в котором правды меньше трети. И поди ещё разберись, какая его часть всё-таки правдива.