Но в процессе готовки глаза невольно отметили и конечность этих припасов, а два плюс два складывать приучены ведь оба. И хотя не хочется думать о неприятном, зато весьма вероятном — куда тут денешься от таких мыслей? После обеда разбили остаток дня на смены, дабы поспать по очереди, и опять же, невольная мысль приходит — ну сутки так можно перекантоваться можно, ну двое суток, но вообще-то нормальный караул не просто так три смены по два часа, да не изо дня в день, в худшем случае через день, а нормально — не чаще, чем через два дня на третий. Три человека нужны на один суточный караул, а на три караула, дабы не переутомляться — девять человек. Простая арифметика, с которой хрен поспоришь, и из которой вытекает крайне неприятный вывод — если случилось то, о чём не хочется думать, то даже при всей их спецназовской выучке дело — дрянь.
По жребию первым спать выпало Уварову, но какой уж тут сон при отсутствии уверенности в завтрашнем дне? Точнее — определённости возможных вариантов. Прежние рейды тоже уверенностью не баловали. Какая тут может быть уверенность у разведчика в тылу противника, а особенно при переходе линии фронта? Но была определённость — если не пошло дело по основному плану, как и бывает чаще всего, есть запасные на все случаи жизни, и переключение с одного на другой, подходящий по обстановке, у них доведено до автоматизма. Все мыслимые варианты предусмотрены, разобраны и оттренированы, и всё, что может случиться реально, мало отличается от того или иного типового варианта. А тут даже определённости этой нет. Их готовили к мыслимому, а случилось — немыслимое. Ну кто мог заранее предусмотреть такое, чего вообще в принципе быть не может? Размышляя над раскладом и не находя разумного объяснения, старлей сам же и нарушил табу первым, поинтересовавшись мнением напарника об обстановке.
— Хреновые дела, Авар, — отозвался тот, — Вся эта хрень, которую видим вокруг мы с тобой, подтверждается и всеми действиями укропов, которые в таком же охренении от неё, как и мы. Помнишь же заезд ихней машины с начальством на самый обрыв моста? Мы боялись, как бы они к нам не свернули, но им это и в башку не пришло. Мы увидели и охренели, они увидели то же самое и тоже охренели. На ихнем месте и мы бы с тобой туда прогулялись поглядеть поближе и убедиться, что это не глюк. Прогулялись бы и на своём, если бы не бздели спалиться. Дрон этот, опять же, куда-то на северо-восток с утра улетел и примерно оттуда же недавно и вернулся. Судя по времени — делал большой круг, как мы и предполагали, дальние окрестности осматривал. Ближние, которые видны и так, их пока не интересуют. И ещё заметь, ночью-то до этой грёбаной вспышки с юга, хоть и на самом пределе слышимости, но всё-таки доносились раскаты от взрывов на фронте, а теперь же не слышно ни хрена и их. И пропал, получается, не только весь остальной город вместе с ДнепроГЭСом, пропал и фронт. Тут заросли — дикие какие-то, мы продираться через них загреблись, и похоже, что такие же вдоль всей реки, а на восток, насколько видно за всеми оставшимися зданиями — больше всего похоже на такую же дикую степь.
— Точно, — согласился Уваров, — Были бы поля — были бы и ровные лесополосы между ними, а их тоже ни хрена нет. Но ведь и не другой же мир? Днепр-то ведь — вот он, тот же самый. Что на Правобережье, хрен его знает, оно высокое, и за скалистым обрывом ни хрена не видно, но сам обрыв — вон он, на месте. На месте и Хортица, и вся её видимая часть — ну, не видно следов человеческого присутствия и деятельности, выглядит дико и нетронуто, но сам-то остров на месте. Или ты считаешь, что это не Днепр, а какая-нибудь другая река, только похожая на него?
— Нет, скорее всего, это Днепр и есть. Пропавшая площадь во много раз больше сохранившейся, и по всей видимости, пропала не она, она как раз на месте, а пропали мы с вот этим небольшим куском города. Днепр — тот, да не совсем тот, и местность — тоже та, да не совсем та. Не хочу показаться больным на голову, который начитался той дурацкой фантастики про попадунов в прошлое и поверил в неё, но как версию, я бы не отвергал. А другая — параллельный мир, почему-то оставшийся безлюдным. Факты-то укладываются в обе? А у нас с тобой — один "винторез", да два ПБ времён генсека Гороха, и машинки это хорошие, но расходников к ним — раз эдак в сотню меньше, чем мне хотелось бы иметь.