— Эми! Ну наконец–то! Как я рада тебя видеть! — прощебетала Эля, оглядывая меня с ног до головы, будто видела впервые. Впрочем, так оно и было. Раньше мы видели друг друга только по скайпу и на фотографиях.
— И я рада, детка! Больше, чем ты можешь представить! Козлина водитель высадил меня за воротами! — словесный поток ринул из меня, выплескивая накопившиеся напряжение. — Сказал, дальше не поедет. Я была в отчаянии, не знала, что делать. Пришлось идти самой, а потом эти. — Махнула головой в сторону, куда ушла троица. — Я так испугалась. Схватилась за испанца..
— А я и думаю, чего это ты за ручку с Андресом идешь! Неужели уже успела подцепить? — перебила подруга, смешно округлив глаза.
— Я даже не знаю кто это! Просто он оказался единственным в этой пустыне!
Эля взялась за ручку моего чемодана, схватила меня под локоть и подтолкнула в сторону поворота, из–за которого пришла. — Ну, амига, тогда запомни. Этот парень в разы опаснее тех троих. Ты думаешь, они бы не напали на мужика? Ага, щас! Еще и как. Будь на его месте кто–нибудь другой, не раздумывая бы всадили нож в ребра, если бы потребовалось. Но только не на Андреса! Этот порвет на мелкие куски сразу троих, сожрет внутренности и обглодает кости. — Она говорила так, будто сама в это верила, иногда оборачиваясь назад, словно проверяя не идет ли он следом за нами.
— Как это? Он такой спокойный на вид. По–моему, даже английского не знает.
— Ооо, он знает английский, — рассмеялась подруга. — Просто ему лень лишний раз разговаривать. Особенно с теми, кого он считает мелочью, не достойными его. Ты от него подальше держись, chica! Не нужно тебе с ним связываться.
— Да зачем он мне сдался? — улыбнулась я в ответ. — Я за него схватилась только для того, чтобы ноги унести от этих козлов. И вообще, объясни, почему меня высадили не там, где надо? — дорога, по которой мы шли, была разбита, будто здесь каждый день ездили танки. Чемодан то и дело поскрипывал, когда наезжал на очередную кочку, но Эля, по–моему, этого даже не замечала, продолжая тащить его за собой, как ни в чем не бывало. Хоть бы он не развалился!
— Я подозревала, что такое может произойти, именно поэтому и пошла на встречу. Некоторые таксисты очкуют заезжать сюда. Трусят, что их ограбят, хотя утром это вряд ли. Все еще дрыхнут после бурной ночи. Обычно часов до четырех здесь спокойно, как в морге. — Эльвира хрюкнула, и я рассмеялась. Да уж, спокойно. Я только что ощутила это спокойствие на себе.
— Это ты меня сейчас типа успокоила про морг? — закинула руку на её не по девичьи крепкое плечо, и прижала ближе к себе.
— Si, chicca. В морге некого бояться, а здесь есть. Поэтому пусть лучше будет как в морге! Mierda! ( «Блин, бл***ь» – перевод с исп.) — вдруг она вскрикнула, выпучив на меня свои карие глаза с густыми ресницами. — Вот я тумба без ручки! Ты же есть хочешь!
— Господи, напугала! Это ты сейчас матюкнулась?
— Слегка. — Отмахнулась она.
— Я не голодна. Утром позавтракала с родителями, и в самолете перекусила Сникерсом. — глаза Эли загорелись вдруг каким–то особенным блеском. Она даже приостановилась.
— А у тебя есть еще сникерс? — с надеждой, как будто от моего ответа зависит вся её жизнь. Я снова рассмеялась.
— Есть. Для тебя даже два!
— Уууу. Мой день удался! Как же я все–таки рада, что ты приехала, чика!
Спустя минут пять, мы остановились у маленького зеленого домика. В принципе, ничем не отличающегося от остальных в Ла Перле.
Покошенный с одного бока, с небольшим окошком у обшарпанной двери. Если бы я не видела его раньше, то глазам бы не поверила, что здесь можно жить. Но Эля готовила меня. Показывала фото дома своей бабушки, в котором мне придется остановиться. Так что я знала, что меня ждет. Правда, когда видишь это в реальной жизни, становится немного жутковато.
Сидя в своей комнате, со всем комфортом развалившись на мягкой широченной кровати, кажется, что сможешь справиться и с такими условиями, но сейчас… сейчас я поняла, что привыкать к душу, огражденному лишь одной шторкой от остального пространства в доме, будет сложно. Хорошо хоть унитаз спрятан за неким подобием двери (если фанерную доску, которую нужно отодвигать и придвигать, можно вообще так назвать).
Совсем низкий потолок не дал бы возможности высокому человеку стоять здесь ровно. Благо, мой рост был средний, так что биться головой о висящую на потолке лампу не буду. Бежевые выцветшие обои, стол, покрытый вышитой красной нитью белой скатертью, на удивление чистой. На нем стаканы и железный кувшин с водой под полотенцем.
— Располагайся! Mi casa es tu casa. («Мой дом – твой дом» — перевод с исп. ) Плюхнувшись на скрипучий диван, Эля поджала под себя ноги, и уже жевала сникерс, который, похоже, сама вытащила из моей сумки, пока я осматривалась.
— Эй! — я снисходительно качнула головой. — То же самое я должна сказать про сникерс, да? Mi snickers es tu snickers? — улыбаясь, я села рядом с ней и провалилась задницей до самых пружин. Эльвира не стеснялась своего дома. Она знала, что бабушка работает и обеспечивает ее всем, чем только может. На большее она даже не рассчитывала. У неё есть еда, крыша над головой, и подработка. Помогая бабушке на рынке, она зарабатывает те копейки, которые позволяют им влачить это существование не жалуясь, и радуясь просто тому, что живут. Тем не менее, несмотря на всю бедность дома, здесь было удивительно чисто. Ни пыли на поверхностях мебели, ни вонючего запаха из унитаза и мусорки. На полу и столе ничего лишнего не валяется, ковер хоть и потертый, но ноги не натыкаются на крошки или прочую мерзость. Думаю, я привыкну! Буду помогать им прибираться и готовить, чтобы мой приезд не сильно напрягал добродушных хозяев.
— Спать будешь здесь! — подруга хлопнула ладонями по дивану, предварительно облизав каждый палец от шоколада и вылизав обертку.
— А ты где? — в комнате, как я видела, было всего два дивана. Вообще дом представлял собой одну комнату, разделенную на зоны. Справа от входной двери кухня, состоящая из газовой плиты с четырьмя конфорками и малюсенькой тумбочки, на которой, облокотившись о стену, стояли две досточки для нарезания продуктов, а в ящиках, скорее всего, находилась остальная мелкая кухонная утварь. Практически по центру стоял стол, рядом с которым три стула, тоже покрытый сверху маленькими вязаными салфетками. У стены, впритык друг к другу — два небольших дивана, на которых очень сомнительно может поместиться второй человек.
— Я на полу, не волнуйся! У меня есть матрац и подушка.
— Нет, я так не могу. Я причиняю вам неудобства своим приездом, так что это я буду спать на полу.
— Молчи, женщина, и не спорь! Ты наш гость. Будешь спать там, где я скажу. И уж поверь, abuelita («Бабуля» — перевод с исп.) скорее сама ляжет на пол со своей больной спиной, чем позволит это сделать тебе. А теперь тащи свою тощую задницу в душ, и хорошенько выкупайся, а то от тебя воняет, как от потной лани, и потом я поведу тебя на экскурсию!
— Эй! Ты мою задницу не трожь! Она хоть и тощая, зато очень даже упругая! — я показала язык в знак протеста, и направилась в душ, потому как не согласиться с тем, что от меня не очень уж приятно пахнет, я не могла.
— Да? Дай пощупать! — из–за шторки показалась любопытная черная голова Эли. Хорошо, что я еще не разделась! — Хоть буду знать, как это упругая, моя–то как желе! Утром шлепнул, к вечеру еще качается!
— Иди отсюда, извращенка! — рассмеялась я, выталкивая ее обратно в комнату! — А то вонючей с тобой поеду!
— Тогда сама поедешь! Нечего меня позорить!
Глава 2
Спустя полчаса после того, как я привела себя в порядок с помощью геля для душа и косметики, мы таки вышли из дома. Эля, кстати говоря, так и пошлепала в своих коротких оранжевых шортах и белом топе. Ну, если ей комфортно, то почему бы, собственно, и нет?
— Нас подвезет Пабло. Это мой кореш, — промямлила она, надувая пузырь из жвачки.
— Далеко он живет? А то, боюсь, пока дойдем, мне опять надо будет в душ!
— Примешь у Пабло. Думаю, он будет только за! Даже спинку потрет, если надо. И не только спинку! — черная бровь заговорщицки взлетела вверх, я же только закатила глаза.