— Правильные и умные слова. Что ж, пообщаюсь с этим человеком. Если пойму, что пришёл с определённой целью, за тобой — сломаю ему жизнь, но если разговор будет нейтральным — встречу приветливо, как и всех остальных. А сейчас давай собираться. Пора и домой, не находишь?
Анатолий Григорьевич Ремесов остановил запись разговора, когда вместо слов из динамика стал раздаваться заунывный вой помех.
— И как впечатление, Арсений? Уел тебя волхв? Оказывается, его источники более информированы, чем вся моя служба. Ты его поддел словами при посторонних, показав осведомлённость, вот он и ответил.
— Странно, что на меня у постороннего человека имеется столь деликатная информация, но, знаешь, меня это ничуть не задело. Если бы в разговоре прозвучало ДРУГОЕ, вот это бы было неприятно, хотя тоже не смертельно. Меня интересует другое — почему нет записи всего разговора. То, что Бутурлин включил глушилку, понятно, а твои люди, что, не были к такому готовы?
— Почему не были? Были, только аппаратура, которой пользуется клиент, не из простых. Из трёх узконаправленных микрофонов «живым» остался лишь один. Два сгорели. Понимаешь, что это значит? Бутурлин не сам по себе. Его кабинет снабдили аппаратурой, которая стоит у высших должностных лиц страны. Она не только глушит прослушку, «гасит» то, что считает таковой. Мне, например, подобная техника недостижима. Её нельзя купить ни за какие деньги. Бутурлин по собственному желанию её в магазине тоже приобрести не мог. Между прочим, в анкете, что сегодня заполнял, обратил внимание, что телефоны, диктофоны или иные средства связи должны быть не просто отключены из сети, а выключены? И дополнение-пояснение, что в случае выхода из строя аппаратуры, претензии не принимаются. Своеобразное предупреждение, что если твой Верту за полтора лимона сгорит синим пламенем, хозяин кабинета за это отвечать не будет. Скажет, всё было напечатано, и не мелким шрифтом, а обычным, и под всем этим стоит твоя личная подпись.
Арсений неожиданно улыбнулся.
— Чем больше узнаю о Бутурлине, тем больше к нему появляется уважение. Достойный человек.
— Хотел сказать противник? — начальник службы безопасности усмехнулся, полагая, что его шеф оценит поправку.
— Он мне не противник, но и не друг. Не соперник, не враг, но и не товарищ и не коллега по работе. Один из многих людей, с кем приходится общаться вне сферы деловых отношений. Скажу, понравился выдержкой и даже, не удивляйся, чувством собственного достоинства. А больше, что не заискивал и говорил со мной на равных. Не часто такое встречаю.
— И что, визит не отменишь? Может усилить охрану?
— Анатолий, ты меня упрекнул в том, что невнимательно читал анкету. А сам что, не обратил внимание на раздел, где оговаривается, что сотрудники личной охраны в помещение консультационного пункта не допускаются? Как ты любишь говорить, от слова «вообще». Я прекрасно понимаю, что если разговор сложится не так, и я сорвусь, меня там просто-напросто уничтожат. Легко и без напряга. После нашего с тобой последнего разговора, имел пару бесед, где мне рассказали как проходит встреча. Тихо и спокойно. Сначала я задаю основные вопросы и лишь через некоторое время следуют развёрнутые ответы, порой удивляя деталями, именами людей, которые Бутурлин до встречи знать попросту не мог. Например, как звали младшую сестру одного из клиентов, которая погибла в трёхлетнем возрасте. Скажи, если бы тебе дали такое задание, смог бы выяснить подобные детали? Добавлю, человек вообще жил многие годы в другой стране.
— При желании можно узнать многое, если не всё. Были бы время и деньги.
— Вот сам себе и ответил. У Вячеслава не было времени подготовиться столь тщательно, а что касается денег, он их мало тратит и уж тем более не на сбор материалов по делу. Больше бы тратил, чем зарабатывал. Вот и думаю, может тебя, службу безопасности и группу аналитиков заменить Бутурлиным и Настей? Переманить их, скажем, двойной сумой, что получают за месяц? Всяко потрачу меньше чем на Вас. Ладно, не пугайся. Не стану такое делать. Хотя, знаешь почему? Не Вас жалко, Бутурлин не пойдёт на подобную сделку. Даже если ему заплачу в три и четыре раза больше, не согласится. Есть мысли на этот счёт?
— Он не любит таких как ты. Я имею в виду людей с Кавказа. Для него подобные — если не враги, то чужие, которые своими никогда не станут. Хотя ни с кем не сорится, а со многими даже в неплохих отношениях.