Не выдержал, перебил.
— Он был животным, скотом. Другого слова не подобрать. Усыновил десятилетнюю девочку, родителей которой убил, а через два года изнасиловал ребёнка и сделал постельной игрушкой. Ты его любила? За что? За все те издевательства и извращения, которые испытала? За оргии, в которых участвовала вместе отцом? Этим гордишься? Что ж, если твой так называемый отец из ребёнка сотворил чудовище, наверное, и тебе пора последовать за ним. Таким как вы нет места на земле. Гори в аду вместе со своим извращенцем и его друзьями-палачами.
Тишина и после паузы раздался хриплый голос, в котором услышал даже насмешку.
— Я умираю и знаю точно, это сделал ты. Что ж, одно хорошо — признался, что никакой ты не Бутурлин, а Алексей Ланской. Меня это радует.
— Ошибаешься. Я тот, кто есть, Вячеслав Бутурлин. Алёша Ланской, которого ты упомянула, погиб вместе с сестрой, родителями и родственниками. Их убили при попытке бегства, расстреляли в вертолёте. И все они… Вся эта большая дружная семья похоронена на территории тюремного кладбища. Все восемь человек. Восемь номеров на одном кресте, где нет ни фамилий, ни имён, лишь дата смерти… и номера… Как у пожизненно осуждённых преступников. Не удосужились даже написать даты рождения. Хотя о чём я? Ведь тогда надо было бы признать, что в могиле лежат двое детей… Десятилетние преступники, которых казнили за то, что они пошли против власти?… Ненавижу тех, кто это сделал и кто причастен к расправе. Ненавижу тех, кто наслаждался жизнью многие годы, зная, что их никогда не настигнет кара за содеянное. Скольких ещё эти нелюди замучили своими экспериментами? Чего добивались? Чего хотели? Стать при жизни богами? Властителями если не мира, страны? Идиоты. Они без одарённых как были ничтожествами, так ими и остались. Гореть им всем в аду за совершённые злодеяния… Как и тебе, их пособнице и последователю грязных дел. Забудь мой номер и никогда больше не звони. В живых остался ещё один. Последний. Никто его не тронет до тех пор, пока меня не трогают. Пусть живёт и трясётся от страха как сам, так и его семья, что придёт день, когда надо будет ответить за всё…
У меня вырвали телефон, и Настя сначала прервала разговор, а потом вообще отключила аппарат.
Меня трясло от гнева и в первые минуты даже не мог сообразить, где нахожусь, пока не приложили к лицу мокрое полотенце.
— Славушка, любимый, успокойся, прошу. Ты убиваешь себя, родной. — Настя прижалась к спине и гладила моё лицо, шею, плечи, руки. — Успокойся. Гневом и словами ничего никому не докажешь, да тебя и не будут слушать. С другой стороны своя правда. Искажённая, извращённая, но какая есть. Думаешь, эта женщина хоть одно твоё слова приняла? Нет. Для неё была песня радости как ты убиваешься о родных. Слава. Пойми, твои родные и та, кто была тебе сестрой — они разные. Все твои близкие погибли, а та, что называет себя родственницей, она чужая. Стала такой, когда приняла чужого человека, вошла в чужую семью. Уже не говорю о дальнейшем. Она не боролась за правду все эти годы как ты. Не сопротивлялась чужому влиянию. Наоборот, впитывала в себя как губка всю грязь и ложь с одним желанием — выжить и стать на сторону тех, кто, по её мнению, сильнее. Прости за мои слова, но тех, кто погиб, она считает слабыми. Это не та жизнь, к которой мы привыкли. Это настоящая борьба за выживание. За существование, где побеждает наиболее сильный. Твоя сестра пошла, уничтожив свою гордость и личность по наиболее лёгкому и простому пути. Ты, выстрадав и став человеком, прошёл более трудный путь. Хотя… Не думаю, что ей было легко и хорошо.
Повернулся к девушке и прижал к себе.
— Мудрый ты мой котёнок. Знаешь, даже улыбка появилась, слушая твои слова. Маленькая ты моя глупышка. Моей сестре настолько промыли мозги, полностью заменив память и, наверное, даже личность, что она всё до сих пор воспринимает как истину. Она испорченный человек не только телом, но и душой, каких свет не видел. Пойми, родная. Если тебе с ранних лет говорят, что чёрное это хорошо, что извращения — это норма жизни, то приходит момент, когда ты на других, нормальных людей, смотришь как на ненормальных. Всё меняется. Чувства, понимание, восприятие. О чувстве любви и жалости вообще разговора нет — это начисто отсутствуют. Мне обидно, что моя закладка не сработала как надо. Все воспоминания детства, всё, что я помнил о родителях и как они погибли — всё это не сработало. Было отринуто совершенно чужим сознанием. Для себя вижу плюс в том, если можно так назвать то, что окончательно осознал и принял — Александра Ланская является таковой лишь по документам, а на деле — дочь полковника Торжкова. Садиста-врача и убийцы.