"Братья в горести душевной
Все поникли головой
И с молитвою святой
С лавки подняли, одели,
Хоронить ее хотели
И раздумали. Она,
Как под крылышком у сна,
Так тиха, свежа лежала,
Что лишь только не дышала.
Ждали три дня, но она
Не восстала ото сна.
Сотворив обряд печальный,
Вот они во гроб хрустальный
Труп царевны молодой
Положили - и толпой
Понесли в пустую гору,
И в полуночную пору
Гроб ее к шести столбам
На цепях чугунных там
Осторожно привинтили,
И решеткой оградили;
И, пред мертвою сестрой
Сотворив поклон земной,
Старший молвил: "Спи во гробе.
Вдруг погасла, жертвой злобе,
На земле твоя краса;
Дух твой примут небеса.
Нами ты была любима
И для милого хранима -
Не досталась никому,
Только гробу одному". (А.С.Пушкин "Сказка о мертвой царевне и о семи богатырях")
Так и я не смог придать ее земле. Слишком живой она смотрелась. Я и сделал, как в сказке, гроб хрустальный. Правда, оставил его в нашем с ней доме. Там она лежит до сих пор. Только навряд ли найдется такой принц, который разбудит ее поцелуем.
- Грустная история.
- Да уж, веселого мало. - вздохнул Аск, горестно опустив свои плечи в не прикрытой печали.
Никогда бы не подумала, что могу, после стольких измывательств над своим бедным организмом, его жалеть. Оказывается, не только могу, но уже и жалею, только не его, а Талинку. Бедняжка, столько всего пережила, и эшафот, и спасение, и общение с нашим любимым преподавателем. А жизнь свою закончить от заклятия. Вроде и живая, а вроде и умерла! Ладно, Аска я обнадеживать не буду, а то он мне прохода не даст от нетерпения. А вот напроситься на прогулку до их дома нужно.