Были моменты, когда Радгар выходил из хижины. Это случалось редко и все время ненадолго. Я никак не могла остаться наедине с Ирсой. Мне хотелось поговорить с ней. Может быть, она мне поможет, это ведь шанс. Все же я не зря мучилась от этой лихорадки несколько дней и последствий в виде насморка и кашля. Но наемник был умнее, в конце концов я не его подруга, а всего на всего пленница и поэтому старался не оставлять меня наедине с женщиной.
Лишь однажды он оставил меня на попечение хозяйки, но, к сожалению, я об этом узнала только когда проснулась. Это меня сильно взбесило и расстроило… И тогда я не придумала ничего умнее, как самой попробовать отправить его за пределы хижины, чтоб остаться с женщиной наедине.
— Ирса, — позвала я хозяйку, когда та была занята приготовлением ужина, — а можно мне как-нибудь искупаться? Я же скоро вся чесаться начну. Боюсь, что и насекомых так недолго завести. Мне бы это очень не хотелось. Я одна тут немытая осталась.
Говоря это я, конечно же, надеялась, что мой конвоир учтиво выйдет из хижины и даст мне спокойно принять ванну. Но, каково же было мое удивление, когда тот даже слушать ничего не стал о том, чтобы выйти.
— Либо ты моешься в моем присутствии, либо не моешься совсем, — сурово заявил тот.
У меня глаза на лоб вылезли. Ирса так и вовсе перестала наливать в ванну кипящую воду и перемешивать ее с холодной. И лишь уставилась на него, как на нечто невообразимое.
— Радгар, — удивилась женщина, — она девушка! Я не позволю тебе смотреть, как она принимает ванну.
— А я и не собираюсь смотреть, — неожиданно заявил тот, — отвернусь.
Ирса искоса взглянула на наемника, но дальнейшие споры, почему-то не стала развязывать. Она покачала своей головой в знак неодобрения, но дальше заступаться за меня не стала.
И тут я неожиданно поняла, что она точно знает кто он, а кто я. Всего лишь пленница. Видимо Радгар все ей объяснил с самого начала. И та не стала идти против его хозяина, разумно решив, что это просто глупо в её положении. Она лишь помогала мне, чем могла. А я как дурочка наивная полагала, что могу что-то предпринять для побега. Чуть в голос не взвыла от обиды. Теперь мне совсем расхотелось делать хоть что-нибудь. Но посмотрев на манящую воду в бадье, решила не сдаваться.
— Ну уж нет, — с норовом отвечала я наглому наемнику. — Только через мой хладный, посиневший труп. Ни при каких обстоятельствах я не стану раздеваться, и уж тем более мыться при тебе. Ещё чего не хватало! Я воспитана не так, как тебе бы того хотелось.
— Мне от тебя ничего не хотелось, — огрызнулся мужик, — не хочешь быть чистой тебе же хуже. В таком грязном виде и приведу к Айшэнгу.
Я неосознанно потрогала свои засаленные сосульки волос. От этих прикосновений мне было противно, но как заставить покинуть комнату Радгара я не представляла. За руку что ль вывести? Ванна манила своим паром. Это было выше моих сил. Конечно, я хотела смыть всю ту грязь и усталость со своего измученного тела. Когда ещё представится такая возможность. Вполне возможно — это последняя моя ванна. Что же дальше ждало меня, я так и не знала.
— Послушай Радгар, — все же попыталась договориться с наемником, — ну куда я могу деться отсюда? Сам подумай. Выпрыгну в окно, в чем мать родила, посреди заснеженного леса, где повсюду бродят голодные хищники. Не смешно! А так хоть в приличном виде предстану перед вашим любимым Айшэнгом.
Я посмотрела на наемника с обреченностью неизбежного. Так собственно себя и ощущала на самом деле. А что я смогу сделать. Ничего! Тот думал…Долго. Как будто идея покинуть теплое жилище совсем ему не нравилась. Но делать было нечего. Глядя на меня, тот решил, что я действительно никуда не денусь.
— Хорошо, — наконец сдался Радгар. — Только недолго. Я на улице коченеть не стану. Так и знай. Даю пять минут.
— Сколько! — возмутилась я. — Ты видел какой длины у меня волос? Я его только минуть десять мыть буду, а как же все остальное. Так не пойдет. Оденься потеплее и сделай над собой усилие, потерпи пока не вымоюсь до конца. Тебе никто не мешал мыться.
— А при мне никто и не ждал на улице….
— Ну, извини! А вот тебе придется это сделать. И хватит спорить. Выходи.