— Радгар! — осмелилась я заговорить с наемником от отчаяния. — Отпусти меня…я не хочу к Айшэнгу. Прошу тебя. Мне страшно! — внезапно, даже для самой себя, взмолилась я. накрыла меня полностью, не позволяя мыслить отчетливо. Даже не осознавая, как и когда это началось… словно охваченная плотным коконом всеобъемлющего ужаса. В моих глазах появились слезы, а руки сами начали трястись, вцепившись в края Радгаровой накидки. Это был сиюминутный порыв, который даже я не смогла бы объяснить, если кто спросил бы: «зачем»?
Но неизбежно надвигающаяся опасность, заставила умолять его, крича изнутри о скором завершении моего пути. Дальше, как я и боялась (пытаясь, все время подавить это в себе) — неминуемая встреча с Айшэнгом. Будь он проклят всеми духами мира!
Наемник отчетливо увидел дикий страх в моих глазах. Точно такой же, как в ту ночь, когда заставил меня покинуть монастырь и своих близких. Он сильнее сжал челюсть, и сдавил кулаки, так что поводья натянулись. Лошадь сбилась с отлаженного пути. Ведя ушами и громко фыркая, та стала перебирать ногами на месте, не понимая, что от нее хотят. От этого казалось, что кобыла стала плясать. Радгар выровнял обеспокоенное животное и попытался меня успокоить, сам до конца не понимая, как это сделать:
— Я ведь говорил тебе, что плохого нечего не случится с тобой. Ты нужна Айшэнгу для очень серьезного дела. Он не станет…
— Откуда тебе знать!? Ты ведь сам говорил, что ничего не знаешь о том, что он хочет со мной делать, — теперь я окончательно потеряла над собой контроль и стала кричать Радгару в лицо. — Зачем ты мучаешь меня… отпусти!.. Я тебя умоляю! Айшэнг будет издеваться надо мной. Это совершенно точно. Я не вынесу его истязаний…
Слезы уже потоком текли из моих глаз, а Радгар все никак не мог понять, о чем я говорю:
— Ты не права. Он не станет напрасно мучать тебя. Просто ему и нам всем нужен твой дар провидицы и…
— НЕТ его у меня!!! НЕТ — слышишь! — орала я, глядя ему в лицо.
Имея ввиду, что дар не работал как нужно… Как нужно мне, и как необходимо Айшэнгу. Просто выразилась я совсем не так. Да и думать в этот момент о правильности своих мыслей не получалось.
Теперь смысла скрывать это я не видела. Все равно за время нашего похода никто за мной так и не явился. Я точно знала (скорее чувствовала), что в монастыре что-то произошло, когда меня увозили оттуда. Ну не могут меня бросить на растерзание марбекскому правителю… не могут! Только не дед. Грем и даже Ориен сделали бы все, но отыскали меня. Я в этом точно была уверена.
По лицу наемника сейчас невозможно было понять, толи он удивлен, толи просто ошарашен моим заявлением. Его глаза сузились и превратились в одни лишь щелочки, когда до него стало доходить:
— Так ты обманула нас тогда в монастыре? — скосился на меня тот. — Провидица одна из тех, что остались?
Мне стало ох как страшно от его взгляда и интонации, с которой он заговорил. Конечно, наемник не так понял меня. Хотя — это, наверное, и лучше. Переубеждать и объяснять что-либо совсем не хотелось. И, наверное, не к чему вовсе. До девочек все равно ему уже не добраться, а за себя я даже была немного рада. Сейчас Радгар просто перережет мне глотку, так как мое вранье (по его мнению) помешало выполнить задание. И мои мучения останутся позади. Лучше так, чем попасть в лапы к Айшэнгу.
Но наемник почему-то медлил. Обдумывая сложившуюся ситуацию.
— Ладно, — вдруг неожиданно выдал Радгар, — сейчас ничего уже не изменишь. Тогда остается только одно…
Я ждала с замиранием сердца, когда же его рука потянется к правому сапогу, где был спрятан клинок. Мне даже удалось не дышать какое-то время, чтоб меньше ощущать ту боль, что принесет с собой холодное оружие. Но мне пришлось вздрогнуть совершенно от других прикосновений. Со всей нежностью, на которую только был способен наемник, тот обнял меня и притянул к себе. Я даже взвизгнула от неожиданности. А Радгар только наклонился к моему уху и заговорил:
— Тогда я рад, что так случилось, и ты на самом деле не провидица.
— П-почему? — заикаясь, спросила я в ступоре, так и не высвободившись из объятий наемника.
— Потому что теперь тебя везти к Айшэнгу не имеет смысла. Он просто убьет меня. Так глупо провалить это задание — непростительно. А с тобой, я не хочу даже думать о том, что он будет делать, оставшись наедине. Тебе тоже вряд ли будет это по душе. Вижу, что воспитана ты в самых строгих и лучших традициях. Мы просто уедем сейчас отсюда вдвоем. Поверь мне, так будет лучше. В первую очередь для тебя.