— Гм… Благодетель ты наш, а не посетить ли нам райцентровский ресторан?
— Это идея! — сказал Митя и положил вилку на край сковородки.
Ехать решили к полудню. Митя достал из чемодана еще не надеванную чистую голубую рубашку, поводил по щекам электробритвой и, расчесываясь перед зеркалом, отметил про себя, что выглядит не так уж плохо.
Девушки нарядились в лучшие платья, подвели тушью ресницы, наложили на веки тени: Варя — голубые, Наташа — бронзовые, что очень шло к ее карим глазам, а Птичкина — зеленые и была легкомысленно-смешна.
Когда проходили мимо Антипова дома, Митя увидел Аниську. Она сидела на скамеечке перед воротами и болтала ногами. Он кивнул ей. Аниська оглядела девушек, глаза ее задержались на Наташе. И, видимо, почувствовав в ней соперницу, она независимо вскинула голову и холодно кивнула. Аниська ждала вчера Митю с самого утра, но он не пришел. И она поняла, почему он не пришел.
— Что ты такая хмурая, Анисья? — крикнул Митя издали.
Аниська отвернулась и сказала со злостью:
— Вот еще! С чего ты взял? Очень даже веселая!
И Митя, покосившись на Наташу, вдруг подумал, что сегодня Аниська вовсе не Марьяна, а самая обыкновенная девчонка.
Вскоре они стояли на шоссе и голосовали.
— Спрячься, Митька, спрячься, — тараторила Птичкина, — на нас сразу клюнет какой-нибудь кадр.
Митя зашел под каменный навес автобусной остановка, и через минуту напротив него на полном ходу затормозил маленький грузовой УАЗ. Парень лет двадцати, Митин ровесник, подмигнул, весело улыбаясь:
— Садитесь, девчата!
— Митечка, ку-ку, — позвала Птичкина, — можешь выходить.
Митя вышел из укрытия, первым прыгнул в кузов и помог подняться девушкам.
На пути в Шелковскую, так назывался райцентр, в кузове, над которым был натянут оглушительно хлопающий тент, происходил следующий разговор.
— Что, девочки, платить ему будем? — спросила экономная Варя.
— Вот еще! — возмутилась Птичкина. — Мы ему такое удовольствие позволяем — везти нас. Нет, бабы, я этого не переживу!
— Конечно, проедем за «спасибо», — поддержала ее Наташа.
— По-моему, это свинство, — сказал Митя, щурясь от встречного ветра.
— Что за наивный альтруизм? — удивилась Птичкина. — Доверься нам.
Когда машина затормозила у райцентровской автостанции, Митя помог девушкам спрыгнуть на землю и направился к кабине, засовывая правую руку в карман, где лежала приготовленная трешка. В окошко выглядывало озорное лицо шофера. Митя не мог не улыбнуться ему в ответ. Он уже нащупал в кармане хрустящую бумажку, когда Варя, Птичкина и Наташа дружно оттеснила его и, не дав опомниться, сказали шоферу ангельскими голосами:
— Спасибо!
Шофер засмеялся, махнул рукой.
— Вспоминайте ростовских геодезистов! — крикнул он и дал с места полный газ.
Митя и девушки пошли по райцентровской улице, с одной стороны которой тянулся ровный ряд одноэтажных домов под красными черепичными крышами, а по другую сторону, за маленькой тенистой рощей, сверкало под солнцем большое, но мелкое озеро. На середине его по колено в воде стоял голопузый мальчик лет восьми, размахивал руками и кричал:
— Витька! Сюда плыви!
— Бабы, ведь это Венеция! — воскликнула Птичкина.
13
— Для райцентровского масштаба ресторан выглядит недурно, — сказала Наташа, — Не правда ли?
Они сидели за столом с голубым пластиковым покрытием (какие обычно бывают в столовых) и листали меню. Митя как галантный кавалер предложил его сначала девушкам. И пока они спорили, что взять на обед, Митя оглядывался по сторонам. Их стол был рядом с эстрадой, на которой вместо оркестра стоял, потрескивая разрядами, черный лакированный ящик радиолы. На противоположной стене на белых деревянных планках, которые изображали лучи солнца, был прибит вырезанный из фанеры и выкрашенный черной краской силуэт горного тура с изогнутыми рогами. Несколько одиноких посетителей сиротливо склонились над столиками. В двоих из них Митя угадал командированных. Позади эстрады, за широкой стеклянной дверью, ведущей на просторный балкон, за двумя сдвинутыми столами веселилась большая компания мужчин. Плечистый парень, осклабясь, бренчал на гитаре незнакомую мелодию, а другой, лет тридцати, напрягаясь так, что на красной воловьей шее вздулись жилы, и упираясь в стул руками, на которых выступали большие шары мощных бицепсов, подпевал ему. Иногда посреди пения слышались возгласы других сидевших за столом мужчин. Среди них был и совсем пожилой, с темным морщинистым лицом и крючковатым вороньим носом. Он сидел во главе стола.