Увлекшись, Егор отогнал его от газеты.
Название газеты Егор написал иначе, чем в прошлый раз. Каждая буква была составлена из нескольких барабанных палочек, весь лист внизу изображал огромный барабан, казалось, палочки вращаются в воздухе, бьют в барабан, отскакивают, снова бьют, Ваня восхищенно глядел на брата: новая газета была лучше прежней. Она светилась красками, будоражила торжественной радостью праздника.
Ее повесили там же, в вестибюле первого этажа, и Ваня опять стал героем дня.
После четвертого урока в класс зашел директор школы, маленький, лысый человек в роговых очках, и в присутствии всех объявил Ване благодарность.
— Эту благодарность мы проведем официально, приказом, — сказал он, — и занесем в личное дело. Вот, дорогие мои ученики, берите пример с вашего товарища.
Теперь уже вся школа знала, кто такой Ив. Темин. На переменках ученики показывали на него пальцами, учителя при встрече приветливо кивали.
В классе за Ваней началась настоящая охота. Мальчишки наперебой предлагали свою дружбу и делились с ним всем, что у них было — от жевательной резинки до вырезанных из дерева пугачей, а девочки смотрели влюбленными глазами, вздыхали. Однажды к Ване подошла маленькая, пухленькая Рита Круглова, краснея, заикаясь от волнения, пригласила к себе в гости — у нее дома соберутся мальчики и девочки из другой школы, они хотят познакомиться с Ваней. Ваня, которого это всеобщее внимание начинало угнетать, хмуро сказал, что ему надо ехать к матери в больницу, поэтому прийти он не сможет. Круглова отошла, прикусив губу, со слезами на глазах. В другой раз Ваню пригласила на свой день рождения Лена Станкевич. Ваня сначала согласился, но потом подумал, что у него нет для Лены никакого подарка и денег нет, пока не пришлют зарплату Елены Ивановны. Идти с пустыми руками было неудобно, и он отказался.
Нина на уроках все чаще оглядывалась на Ваню, при встречах здоровалась первой, ослепляя сияньем черных глаз. Ваня краснел до кончиков ушей и сдержанно кивал.
Как-то после уроков Нина догнала его на лестнице:
— Подожди. Я хотела тебе сказать… У меня два билета на «Необыкновенный концерт» у Образцова, подруга пойти не может, не хочешь пойти?
— Я… гм… — Ваня от смущения закашлялся. — Да, спасибо. Хорошо.
— Встретимся в шесть у школы, — засмеялась Нина и, стегнув по Ваниной груди черной косой, не оглядываясь, быстро сбежала по ступенькам.
Задыхаясь от восторга и любви, возвращался Ваня домой. До шести часов было много времени, но он боялся опоздать и поэтому почти бежал.
Егора дома не было. Ваня с грехом пополам выгладил чистую рубашку, думая, что мама сделала бы это куда лучше и быстрей. Вдруг ему стало стыдно своих торопливых приготовлений, и вина перед матерью больно уколола сердце… Но вскоре он об этом забыл. И в четыре часа дня был уже одет и нервно посматривал на себя в зеркало. Ему казалось, что рубашка выглажена безобразно, пиджак маловат, брюки коротки.
В пять часов, не в силах терпеть дольше, Ваня вышел из дому.
Почти час простоял он у школьной калитки. Ему вдруг пришло в голову, что Нина посмеялась над ним, от этой мысли бросило в жар. Он расстегнул пальто и пиджак, холодный ветер защекотал под мышками, но тут Ваня испугался, что рубашка плохо выглажена, торопливо застегнул пиджак.
Нина пришла ровно в шесть. Ваня издали узнал ее коричневое, в красную искру пальто. Задерживая от волнения дыхание, он пошел навстречу.
— Давно ждешь? — спросила Нина так просто и буднично, как будто это было их сотое свидание. — У нас еще уйма времени, можно погулять.
О, какой это был вечер!..
Они прогулялись по бульвару, потом сели в троллейбус и поехали в центр. В театр едва не опоздали, в зал вбежали, когда уже погас свет и маленькая седая женщина-билетер посадила их на места, посветив по креслам фонариком. Весь спектакль Ваня косился на Нину, видел рядом ее блестевшие в темноте глаза, припухшие нежные губы, ему очень хотелось поцеловать Нину, от этого жуткого, сладостного желания кружилась голова, Ваня почти не понимал, что происходит на сцене. А Нина смеялась весело, заразительно, и тогда Ваня чувствовал на своей щеке ее горячее дыхание.
А потом… потом они снова покачивались в троллейбусе, шли по безлюдному бульвару.
Прощаясь в темном подъезде, Нина вдруг приказала:
— Поцелуй меня, ну!
Ваня неловко обнял ее за плечи, прикоснулся губами к сухим, холодным губам. Но тут Нина вывернулась, оттолкнула его, громко шепнула:
— Все, хватит! — И убежала, стуча каблучками.
Хлопнула дверь. Ваня остался один. Странная, звенящая пустота была в его теле. Не хотелось уходить. Он оглядел мутно сереющие стены подъезда. Они все видели, они видели, как только что он поцеловал здесь Нину. Ваня подмигнул в пустоту подъезда и тихо засмеялся.