За лауреатами следовали рядовые бойцы подонского эскадрона, кому наличие красных корочек членского билета давало в глазах Елены Борисовны право на ставку третьей категории. Дальше шли ещё два ранжирные ступеньки, которые на практике в Провинциздате не применялись. И наконец, в самом низу – нищенская, символическая, можно сказать, тарифная расценка для начинающих, точнее, для не принятых пока в эскадрон, а у них случалось уже и по две и по три книжки. И всё равно: не член – получай по низшему разряду, и на том спасибо скажи.
Но и определив, кто есть кто в табели о рангах, Елена Борисовна не заканчивала ещё сбор исходных данных для начисления – полагалось (что неукоснительно соблюдали) также выяснить, в который раз тиражирует свой труд автор. Ежели в первый, ему причиталось сто процентов, ежели во второй и третий, то уже только шестьдесят, а дальше и ещё меньше. То есть чем популярней оказывалась книга, тем меньше и меньше с каждым новым изданием платили её сочинителю. Сей утончённо мудрый порядок был установлен в те ещё времена и изобретён, по слухам, тогдашним верховным правителем с суровой воспитательной целью: тормошить заленившиеся таланты и не позволять им слизывать пенки с одного и того же шедевра, а регулярно строчить всё новые и новые.
Однако и этим не исчерпывалась предварительная информация для эквивалентной оплаты пиструда: учитывался ещё тираж обнародованной книги, но тут уже Андрей терялся в арифметических джунглях и не в состоянии был понять изощрённых тонкостей составителей гонорарной сетки…
Так что было что считать Елене Борисовне, было!..
4
Елена Борисовна с недовольной миной изучила командировочное и с неким оттенком высокомерия вопросила:
– Так вы только на один день едете?
– Да вроде бы.
– Чего ж я вам буду сейчас выплачивать – что у вас, на дорогу не хватит?.. Смотрите только билеты привезите, заполните авансовый отчёт, билеты приложите – тогда мы вам и оплатим… Да и денег сейчас у кассира нет, – прибавила она.
«Ох уж эти бухгалтера, – подумал Андрей, выходя в машбюро, – никогда у них денег нет. И логика потрясающая: на один день еду – нет, а если б на месяц – тогда нашлись бы, что ли?..»
Тут его притормозила Свекольникова:
– Андрей Леонидович, захватите вашу работу.
– Какую работу?
– Скрипника рукопись – у меня всё готово.
– Какого ещё Скрипника?
Свекольникова удивилась:
– Разве это не ваша работа – «Легенды подонского края» – нашего писателя-ветерана книжечка.
Андрей не удержал брезгливой гримасы. Он совсем позабыл, что на нём висит ещё и сборник этого старого маразматика.
– Я б таких писателей и на порог издательства не пускал, – опрометчиво буркнул он с досады, беря стопу машинописных страниц.
На лестнице он едва не столкнулся с пожилым мужичком, одетым явно не по сезону: в засаленное пальто с некогда меховым воротником и облысевшую шапку пирожком. Мужичок суетливо посторонился, снял шапку и вежливо спросил:
– Будьте любезны, где тут у вас бухгалтерия?
Андрей молча ткнул рукой вверх и пошёл к себе.
5
В редакции Трифотина, по-носорожьи топоча вокруг всё ещё недоразгребённой «подонской кучи», собирала сумки для предобеденного рейда по окрестным магазинам, место Туляковшина пустовало, а Лошакова сидела, мрачно насупившись, и смотрела прямо перед собой в одну точку. Из-под рук выглядывала Андреева докладная. «Ага, – смекнул Андрей, – вот что испортило ей настроение. Ну-ну…»
Трифотина протаранила дверь и скрылась, и Андрей с Лошаковой остались вдвоём. Минут пять их соединяло физически ощутимое Андреем поле напряжённой тишины, которое первой, не выдержав, разорвала начальница: