Героиня тем временем, тоскуя по возлюбленному, вела нескончаемые беседы со своей товаркой по несчастью: чтобы утешить друг друга, они рассказывали былины, каждая из которых приводилась полностью и, естественно, тоже занимала десяток-дюжину страниц…
Нельзя сказать, что перелистывание этого рукотворного шедевра очень уж развеселило Андрея – скорее, просто развлекло, но он расслабился и, когда его, прервав забаву, вызвали к главному, никак не готов был увидеть там Казорезова, а тем паче объясняться с ним, и даже непроизвольно вздрогнул. Может быть, это не заметили со стороны, даже наверняка не заметили, потому что в последние месяцы, даже расслабляясь, он кое-какие пружинки держал на взводе, но как бы там ни было, заметили этот вздрог другие или нет, Андрей все-таки растерялся и, не имея заранее подготовленной линии поведения, вынужден был импровизировать на ходу. Он вопросительно взглянул на Цибулю, но тот не выдал никакой преамбулы, а Казорезов сразу пошел в атаку:
– Где редзаключение!? Я узнаю, что редзаключение на мою книгу гуляет по Провинциздату, ходят всякие слухи, а меня водят за нос! Я требую дать мне редзаключение! – с каждым выкриком Анемподист возбуждался все больше и на последних словах верещал, будто его начинали резать. И чем сильнее ярился Казорезов, тем спокойнее становился Андрей. Теперь он знал, как себя вести.
– Вы меня вызывали, Василий Иванович? – мимо распаленного Анемподиста, спокойно, словно происходящее его не касалось, спросил Андрей.
– Я на вас доброжелательно рецензию писал, – продолжал взвинчивать тон Казорезов, – я вам помочь хотел, как молодому литератору, а вы мне теперь мстите!..
Хотя Андрей и отметил боковой извилиной искаженную логику последнего высказывания (как это – мстить за доброжелательность?), он, все так же глядя мимо Анемподиста, досадливо поморщился и деловым, озабоченным тоном заявил:
– Василий Иванович, если у вас ко мне дело, так говорите поживее, а то мне недосуг выслушивать тут чужие истерики.
Сидящая у стены Лошакова застыла с открытым ртом, Казорезов осекся, а Цибуля голосом робота, у которого иссякает питание, процедил:
– Андрей Леонидович, дайте нам, пожалуйста, редзаключение на рукопись Анемподиста Захаровича.
Стоя вполоборота в дверях, Андрей бросил:
– Оно у секретаря партбюро, насколько мне известно, – и размеренным шагом отправился к себе.
Через несколько минут по коридору разнесся многоногий топот, верещанье Казорезова, но более спокойное, и в ответ ему оправдывающееся мямленье Тих-Тиха, потом шаги с ускорением к выходу, хлопанье деревянной створки, взвизг в тоне угрозы с лестницы и завершающий чугунный удар нижней двери.
9
Дома Андрея ждало письмо из столичного издательства. Он распечатал конверт со смешанным чувством тревоги и надежды…
Писал редактор, тот самый, с кем ему не довелось познакомиться в сентябре. Почерк корявый, но кое-как разобрать можно…
«В Ваших новых вещах не увидел ничего кроме литературной грамотности…»
«Вы страдаете пороком многих начинающих – скорописанием…»
«Считаем Вас перспективным автором, но нужно посидеть еще годик, написать что-нибудь новенькое…»
Он перечитал раз, другой, третий… Смысл не менялся. Неведомый ему редактор без всяких доводов – разве что у них там начинающим полагается быть малограмотными?.. – отверг его новые вещи, которые Андрей считал главными и лучшими в будущей книге.
Такого удара он не предвидел.
Глава восьмая. Документы
ОТ АВТОРА
Приведенные ниже документы (за исключением, естественно, первого) попали на глаза Андрею через годы после описываемых событий. А в то время, которое в них отражено, он знал об их существовании лишь понаслышке. Для удобства читателя, чтобы ему не теряться в догадках о подоплеке последующих перипетий, воспроизвожу эти документы в отдельной главе, полностью сохраняя стилистику и правописание подлинников.
1
РЕДАКТОРСКОЕ ЗАКЛЮЧЕНИЕ