Вот дали Боги силищу, а умишком обделили. И говорила, и молила, и грозила, а все без толку. Где-то с начала лета повадился ко мне ходить один из приезжих работников с лесоповала, недюжинной силы я вам скажу, парень. Его привели ко мне с достаточно тяжелым увечьем, со сломанной ключицей, перебитыми сухожилиями на правой руке, ранами по всей правой половине лица. Оказалось, на него упало дерево, задев оболтуса только ветвями, на его счастье. На снятие основных симптомов мне понадобилось около месяца, потом я отправила лесозаготовщика в деревню, но тот, вылечившись окончательно, повадился мне помогать по хозяйству. Вот уже в течение двух месяцев не могу выгнать, слов просто не понимает, а работы не чурается. Не помогало и то, что мы совершенно из разных слоев общества. Немногословный парень упрямо приходил или вечером или ранним утречком, делал всю тяжелую работу и уходил, с тоской обреченного глядя на меня сиротинушку.
Прикусив губу, я обреченно ждала его сиятельную особу, на ходу придумывая, чем его занять в очередной раз. Мне казалось, что на приусадебном участке идеальный порядок, а тот все находил работу и повод притащиться снова. Зная, что переубедить не удастся, я выпрямилась, пытаясь придумать, чем его занять в очередной раз, чтобы не путался под ногами. Невольно скосив глаза на огород, состоящий сугубо из лекарственных трав, я заметила бочку для полива. Легко вскочив на ноги, мигом оказалась рядом, и довольно потерев руки, коварно улыбнулась. За мое отсутствие бочка обмелела, а оставшаяся на дне вода зазеленела, чем не повод отчистить ее и снова заполнить. Дождя нет уже несколько недель, значит, у парня есть работа. Хитро прищурившись, я с успокоенной совестью стала дожидаться влюбленного обалдуя. Увидев в руках подошедшего лесоруба букетик полевых цветов, немного обалдела от подобного знака внимания от всегда косноязычного парня. Не став отказываться от столь неожиданного подарка, тем не менее, без лишних околичностей, отправила того на работы.
Оставаться во дворе лишние минуты не стала, моему поклоннику только повод дай, и тот загрузит томными, многообещающими взглядами, да тяжелыми протяжными вздохами. Подхватив корзинку, с букетом, зажатым под мышкой, поспешила в дом. И только внутри вздохнула свободнее. Отчего-то мой кавалер стеснялся заходить внутрь и всегда поджидал с наружной стороны крыльца одобрения с моей стороны на выполненную им работу. Без одобрения не уходил, а потому приходилось таким вот своеобразным образом провожать добровольного помощничка.
Поставив корзину у печи, нашла кувшин и поставила цветы в воду. Решив не обижать искреннего в своих чувствах парня, оставила букет на столе в горнице. Мой дом состоял из двух небольших помещений, выполняющих разные функции, в зависимости от того, чем я в данный момент занималась. Большая, центральная комната вмещала в себя функции столовой с большим круглым столом по центру, кухни, с массивной печью с лежанкой в углу, прятавшуюся за тяжелой шторой, здесь я спала в холодное и зимнее время, гостиной с широким топчаном у окна и столиком неподалеку. А еще здесь я принимала своих редких пациентов и держала в высоком буфете необходимые высушенные травы, готовые настойки, долгоиграющие отвары, пахучие мази, пропитанные разными зельями тряпицы, а также перевязочный материал, медицинские приборы и многое другое. В самом дальнем углу многофункциональной центральной комнаты находилась дверь в еще одну, на этот раз совсем небольшую горницу, где я поставила узкую девичью кровать у самого окошка с веселенькими занавесками, там же поместился узкий шкаф для одежды и сундук, в котором я прятала постельное белье и нательные одежды. Ни украшений, ни книг я с собой не брала, кроме нескольких травников и разрешенных лечебников, во избежание лишних обысков и потом усиленного контроля над моей персоной. По сути, на место каторги прибыла практически без ничего, только с парой теплых вещей. Весь имеющийся скарб приобрела уже здесь у благожелательно настроенных крестьян, а потому не имела ничего из прошлой привилегированной жизни.
Мгновенно забыв о вздыхающем по мне лесорубе, занялась своими нехитрыми делами. Отодвинув штору, прячущую за собой еще один спальный угол возле массивной печи, (возле печи за занавеской, стояла широкая деревянная лавка, покрытая шкурой и парой тулупов), принялась за уборку. Покончив с полами, взялась за печь. Летом я ее практически не топила, только небольшую духовку, к которой подходила выводная через оконце труба, здесь я умудрялась готовить. Спала я в дальней комнате, а потому особо не переживала по поводу жары в доме.