- Когда? – Гидеон напрягся, наконец, отлипая от притолоки.
- Не знаю, - язвительно ответила я, кидая в сторону проводника недовольный взгляд. – На днях.
Гидеон порывисто шагнул вперед.
- Я уведу раненого утром.
- Не торопись, - я прошла к выходу, поднялась на пару ступенек вверх, берясь за массивную щеколду, - твой дар открывать порталы конечно малозатратен, но может вызвать резонанс в окружающем пространстве вокруг моего дома, а ты уже совершил два открытия. Жди здесь, мы еще серьезно поговорим о вашем пребывании здесь. А я пойду, избавлюсь от поклонника.
- Помощь не требуется? – Осклабился Гидеон, снова приходя в хорошее расположение духа и совершенно расслабляясь.
- Поязви у меня еще. – Я широким жестом отмахнулась от любезно предложенной помощи. – Натравлю мальчика.
- Я весь трепещу. – Сложив длинные худые руки на груди, парень отступил назад, в глубину комнаты.
Оставив проводника в доме, вышла в начинающиеся сумерки. Мой воздыхатель, закончивший полив, нерешительно топтался у бочки, в ожидании моего обязательного появления. Не став ради разнообразия, заниматься уговорами, я поблагодарила его за хорошо проделанную работу и попросила несколько дней не приходить по случаю приезда высокопоставленных лиц. Кто такой куратор Бонифаций Арлио Рафол, в деревне знали и без моего напоминания и мой воздыхатель тоже, а уж обычное сопровождение моего надсмотрщика боялись все. Весьма любезно распрощавшись с упрямым кавалером, я развесила принесенные с собой мокрые вещи уже в полном одиночестве. Уверившись в том, что мой воздыхатель не увидит, чем я могу заниматься в вечерний час, я прошла на грядки, где занялась сбором недостающих лекарских ингредиентов. Ради собственного спокойствия и целостности шкуры обоих моих незваных гостей, мне следовало бы поторопиться, так как задуманное зелье требовало времени и спокойствия целителя.
Сложив все травы в корзину из-под белья, я уже в потемках вернулась в дом. Проводник, пока меня не было, времени даром не терял. Не стесняясь, он пошурудил в печи, нашел воду, смыл кровь с рук, даже застирал окровавленную рубашку. Когда я соизволила вернуться, мужчина как раз занимался своим подопечным, выказывая навыки оказания первой медицинской помощи. Он нашел подушку, которую подложил под голову пострадавшему, а также не постеснялся забрать мой плед. Возле изголовья на полу стояла миска с кровавой водой и тряпкой. Гидеон снял куртку и рубашку, щеголяя худым, длинным загорелым торсом, сплошь испещренным черными, однотонными и замысловатыми татуировками, напоминавшими стилизованные руны. Услышав стук входной двери, парень повернул голову, взглянув на меня из-под длинной челки. В полумраке блеснули его желтые, пронзительные глаза.
Не став особо зацикливаться на его недовольном виде, я бесцеремонно выдворила парня из закутка, взяв лечение раненого в свои руки. Первым делом, засветив несколько магических светильников, я избавилась от кровавых помоев, затем проверив общее состояние больного, отправилась готовить необходимый отвар, состоящий из большого количества ингредиентов и занимающий достаточно много времени для приготовления. С помощью парня я постелила чистые простыни прямиком на лавке, так как не решилась лишний раз тормошить раненого. И дабы окончательно занять своего непрошеного гостя, достала из печи похлебку, кашу и тушеное с овощами мясо.
Пока Гидеон с аппетитом ел, я все так же молча с помощью магического огня, разожгла жаровню, поставила на нее котелок с водой и стала добавлять травы в порядке очередности их закладки. Время от времени я проверяла состояние больного, которое мне ну совершенно не нравилось. Чем чаще я подходила к лавке, тем больше у меня зрела мысль о невозможности завтрашней транспортировки раненого даже на небольшое расстояние. Если честно такое положение дел меня начинало нервировать, особенно в свете скорой проверки. Тем более что я знала, куратор Бонифаций никогда не приходил в одиночку, только в сопровождении или помощников, или, что намного хуже, в компании обязательного в таких случаях, нюхача.
Когда зелье, наконец, сварилось, за окном уже стояла настоящая ночь. Вспомнив о втором госте, я отставив отвар остывать, вышла из-за занавески в общую комнату. Гидеон преспокойно спал в кресле, закинул ноги на соседний стул и склонив беловолосую голову на грудь. Покачав головой, ужин он съел, я прошла в спальню и, открыв сундук, достала спальные принадлежности. Постелила парню на полу возле теплой печи, для этого пришлось стащить с печной лежанки тюфяк. Разобравшись со спальными местами, я, в конце концов, подошла к парню, с намерением растолкать. И остановилась, вспомнив про чуткий сон проводника. Стоя рядом с парнем, я нерешительно топталась, не зная, каким образом того разбудить, чтобы не нарваться на очередной саркастический отпор. Лица парня я не видела, его скрывали упавшие чуть вьющиеся волосы, однако мой взгляд вдруг зацепился за шрам, пересекающий тыльную сторону запястья и теряющийся где-то между безымянным и вторым пальцами. Я обратила внимание на достаточно крупную, широкую конечность с длинными, большими пальцами и неожиданно красивыми идеальной формы коротко стрижеными ногтями. На той же руке на безымянном пальце красовался незагорелый участок кожи в виде узкого кольца. Так как уснул проводник, не одеваясь, я могла свободно рассмотреть некоторые из его татуировок, покрывающих состоящее из одних мускул, худощавое жилистое тело. Нахмурившись, я наклонилась поближе. А тату скорее подходят в разряд рисунков, я не заметила следов механической наколки. Руническую письменность я немного знала, хотя мне не приходилось ею пользоваться по ходу своей профессии, однако подобных иероглифов мне встречать, пока не доводилось. Послания они там пишут на коже, что ли? Не став зацикливаться на увиденном, я перевела взгляд выше и встретилась с внимательным желтым взглядом парня. Едва не отпрыгнув от неожиданности, настолько его взгляд оказался внезапным и пугающим, я непроизвольно чертыхнулась.