- В смысле? – Округлив глаза, я ошарашенно повернулась к парню.
- Куратор не один. – Терпеливо проговорил Гидеон вполголоса, насторожено прислушиваясь. Его тонкие подвижные ноздри трепетали, словно он усиленно принюхивался.
- Ты слышишь их? – До меня стало вдруг кое-что доходить. Я бросила опасливый взгляд на дверь, потом снова ожидающе посмотрела на проводника. – И?
- У тебя другой выход на улицу имеется? – Понижая голос до шепота, поинтересовался проводник, внимательно буравя взглядом входную дверь.
- А? Нет, только если в окно в спальне. – Не понимая, чего добивается своими странными вопросами Гидеон, я мысленно пыталась представить, все ли в порядке в доме. Вспомнив про открытую штору, резко оглянулась. – Пусти, если они увидят тебя или твоего подопечного…
- Иди, открывай, - так и не объяснив своих предыдущих слов, мужчина отпустил меня, а сам, встав во весь рост, принюхался, раздувая ноздри.
Он самолично задвинул штору, разделяющую пространство от печи до столовой, скрываясь за нею, потом на секунду появился и сказал одними губами:
- Куртка.
Оглянувшись вокруг, увидела висевшую на стуле, куртку проводника.
- О, черт! – Я метнулась назад, к столу и, схватив забытую одежду, швырнула ею в Гидеона.
Поправляя на ходу сарафан, точно я только соизволила одеваться, приоткрыла дверь и выглянула наружу, высунув только голову. Во дворе, залитом утренним солнечным светом, и впрямь выстроилась целая делегация во главе с куратором Бонифацием Арлио Рафолом. Высокий несколько сутулый, хотя и важный и напыщенный как индюк, куратор стоял немного в стороне от своих слуг, помахивая деревянной тростью с тяжелым резным набалдашником. Одетый в щегольской длиннополый камзол шоколадного оттенка, с более светлым шитым рисунком, короткие чуть ниже колена, штаны, чулки и остроносые туфли, да еще в парике по последней моде, Бонифаций казался неуместен в подобной сельской глуши. Только его острые, все запоминающие светлые глаза на рыхлом от чрезмерных возлияний, лице, жили, казалось, своей жизнью.
- Доброе утро, вам господа. – Я полностью вышла на крыльцо, не торопясь особо зазывать приехавших гостей в дом.
Карета, привезшая куратора ко мне, стояла внизу, у подножия холма. Видимо моему дорогому надсмотрщику пришлось топать некоторое время собственными ножками, оттого видимо, он и не доволен. Вон зыркает как степной орел в поисках добычи. Практически у самого крыльца, чуточку слева от входа, я увидела двух слуг в ливреях дома Бонифация и носилки с лежащей на них девушкой, ее длинные волосы свешивались вниз. Ее тело оказалось закутано до самого подбородка в добротное покрывало. Удивленно вскинув брови домиком, я снова посмотрела на куратора в ожидании удобоваримых объяснений. Торопиться к раненой пока спешить не стала.
- Увидела? – Голос у Бонифация оказался низким, простуженным, немного раскатистым и тягучим, с недовольными нотками. – Поможешь ей, напишу положительный рапорт.
- Кто она? – Я настороженно нахмурилась. С Бонифацием раньше мне встречаться не приходилось и кроме рассказов на стороне и слухов, в моем распоряжении не было ничего конкретного о характере приставленного к моей персоне куратора. До сего момента он самолично в окрестностях моего дома не появлялся, посылая ко мне только подопечных, не смотря на предписание личного посещения моей ссыльной особы.
- А ты не видишь? – Бонифаций только неприязненно поморщился, недовольный непониманием, написанном на моем лице.
- Откуда, - я издалека подозрительно уставилась на бледное лицо девушки, решив обратить внимание именно на нее и проигнорировать присутствующего рядом куратора.
- Не бери в голову, - высокомерно отмахнулся куратор, даже не пытаясь подойти ближе, ни ко мне, ни тем более, к своей подопечной, оказавшейся в столь незавидном состоянии, - просто вылечи ее.
- Хорошо, - я сделала шаг вперед, спускаясь с крыльца, и сосредотачиваясь на насущной проблеме, лежащей на носилках, - поставьте носилки на землю, мне необходимо сделать первичный осмотр.
- А в доме это сделать нельзя? Я тороплюсь. – Капризно нахмурился Бонифаций, гневно сверкнув водянисто светлыми глазами. – И это мой личный помощник. Она попала в засаду, ты должна вылечить ее. Суток должно хватить.
- Двух дней, не меньше, - спокойно ответила я, низко склоняясь над болезной и проведя над ее телом раскрытой ладонью, - потом присылай своих слуг. Я поставлю ее на ноги, но для полного выздоровления мой дом не вполне подходящее место.
Первичный осмотр только подтвердил мои страхи на счет тяжести повреждений, нанесенных девушке. Удивительно, но та еще была жива и пусть и с трудом, но дышала самостоятельно. Мне не приходилось видеть настолько запущенных раненых.