***
Дилижанс, в котором сидела Мелинда, трясся, кряхтел и подпрыгивал на каждом выступающем булыжнике королевского тракта. Даже несмотря на особенно ранний подъем и убаюкивающий шорох колес, у церковницы-проводника не получалось уснуть в дороге. Стоило ей расслабиться - и ощутимый удар телом о стенку экипажа тотчас выводил из дремоты. Снова стукнувшись плечом, Мелинда села прямо, открыла глаза и вздохнула: напротив нее, скрестив руки и упершись всем телом в угол кареты, самозабвенно сопел секретарь понтифика церковного округа Гела. Тряске было не под силу сдвинуть его могучее тело с места. Сам понтифик Гестус сидел с другой стороны и задумчиво глядел в окошко, перебирая пальцами морщины на длинном подбородке. А между ними двумя, сведя плечи от тесноты, сидела поджарая скуластая женщина в кожаном доспехе, прошитом и пронизанном медными полосами; на груди у нее, отполированное до зеркального блеска ежедневным уходом, сверкало лучистое солнце. Эту женщину звали Инга. Мелинда считала, что это звучное и грубое имя ей прекрасно подходит. Когда они посмотрели друг на друга, в огромных черных глазах Инги обнаружилось недовольство. Она покосилась сперва на сопящего секретаря, чье колено упиралось ей в бедро, затем на молчаливого понтифика, расставившего локти, но не сказала ни слова. Но Мелинда и так ее поняла - как сумела. Она приподняла брови и, похлопав по сиденью рядом с собой, кивнула в ту сторону. Ее наставник Ларус сидел рядом с ней, но занимал примерно столько же места, как и она. Тесно тут не станет. Инга ей кивнула, но осталась на своем месте и оперлась спиной на стенку дилижанса, скрещивая руки на груди. Ее голова оказалась в пятне розовато-желтого рассветного света. Ее лоб опоясывал стальной обруч, а от него вверх и вниз отходили защищающие макушку и виски медные пластины; их заостренные края засияли в солнечном свете и образовали вокруг головы Инги корону из солнечных бликов. Даже непосвященный, увидев ее в таком уборе и доспехе, сразу понял бы, что перед ним рыцарь Солнца - маг-солдат церковного воинства. Мелинда удивилась, когда Инга осталась на своем месте. Она была знакома с ней давно, но за немалый срок так и не поняла, как Инга к ней относится и что думает. Она говорила вслух редко и в основном по делу; у Мелинды создалось и со временем плотно укоренилось впечатление, что эта напряженная, как хищница, женщина ежечасно, ежеминутно чего-то ждет. Потому и молчит. Так что церковница пожала плечами: «ну, как хочешь». Инга в ответ усмехнулась и закрыла глаза. Дилижанс затормозил; снаружи донесся мужской окрик, затем - щелчок кнута, и экипаж, скрипя, медленно пополз в гору. Ларус выглянул в окно. - Мы уже близко, Мелинда! Поднимаемся на холм, - радостно сказал он. - Признаюсь, я тоже скучал по этим прекрасным видам... Соберись с мыслями, вспомни все, что мы с тобой обсуждали. Наш выход пройдет быстро, ты и разволноваться не успеешь. - Спасибо. Я вас не подведу. - Не подведешь. Я знаю точно. Мелинда вздохнула, чувствуя дрожь. Вот так быстро сменяют друг друга события в ее жизни: вчера они с графом Эмилианом полдня провели на улицах и в домах жителей его города, ища проводников из ее списка (и даже кое-что нашли), а сегодня она едет на собрание церковников со всего Веркинджеса в сердце мира - храм Рассвета. Собрания здесь проходили дважды: зимой и летом, немного позже главных церковных праздников. И на протяжении последних восьми лет Мелинда присутствовала на них как главное церковное исследование. Когда дилижанс поднялся на холм и выровнялся, Мелинда встрепенулась и прильнула к окошку, чтобы не пропустить уютные домики из разноцветного камня и тихие зеленые переулки. Деревня, стоящая на холме перед храмом, была домом для его служителей, и более красивого места Мелинда не встречала нигде. Не считая, разумеется, храма. Храм Рассвета не зря прозвали сердцем мира. Статуя, вокруг которой он был построен, была невообразимо стара; здесь сама Богиня, завершив сотворение, оставила частицу себя на земле, превратив в камень свою самую первую рассветную тень - невероятно стройную и высокую, в звездной короне и блио, струящемся до земли. Древние жрецы Богини возвели на этом месте каменный храм, чтобы сохранить ее в целости. Высокие башни храма завершались тонкими шпилями где-то в небесах; круглый витраж над входом копировал лик статуи с огнем в руках. Фасад, выложенный янтарем, сиял, как золотой. Дилижанс остановился. Кучер соскочил с козлов и распахнул дверь. Один за другим пассажиры вышли из экипажа на улицу, разминая затекшие ноги и щурясь на солнце. Мелинда отошла и встала в стороне, пристально и с трепетом в сердце взирая на витраж и на темно-красные распахнутые двери. Теплый воздух был недвижим; эхо службы с трудом, но добиралось сюда, к началу цветущей каштановой аллеи. Тут Мелинду сильно хлопнули по плечу, сжали и отпустили. Она опомнилась;