- Барон, ты не устал?
- О женщинах, лошадях и вине я могу говорить бесконечно, особенно если кто-то из них находится в пределах досягаемости, - марлонец похлопал рукой по крупу своего скакуна, затем расшнуровал дорожную сумку и вытащил оттуда флягу. Отхлебнув, он продолжил с новым воодушевлением. – Когда говоришь даме о ее несравненной красоте, сопровождая слова обожающим взглядом, она ради тебя готова совершить любую глупость. Это я говорю как знаток. Возьмем, к примеру, вчерашний вечер. Заметил, барышни ко мне липли как мухи на мед? А все почему?
- На мед летят пчелы, - усмехнувшись, поправил друга брюнет, - а мухи, они больше другое облепляют.
- До чего же ты нудный мужик, Руам. Я с ним житейским опытом делюсь, а он меня с дерьмом сравнивает, - барон сделал еще пару глотков и закрыл флягу, однако убирать ее обратно в сумку не спешил. – Ты посмотри на того же Илваса или Брунша (змею им в постель вместо девки): высокие, стройные. Поставить их рядом со мной - так красавцы писаные! Однако все разговорчики у них фальшивые, а когда в словах нет души, женщина это тонко чувствует.
- И все же они оба ушли с бала под ручку с шикарными барышнями. Ты же назначил свидания сразу четверым, а потом заснул прямо в зале в обнимку с винным бочонком.
- Правда, что ли? – заволновался марлонец.
- Ты о бочонке или о девицах?
- Да рахнид с ним, с бочонком! Я пригласил кого-то на свидание и не пришел?! А ты откуда знаешь?
- После бала они меня по очереди расспрашивали, где тебя найти. Пришлось врать - дескать, срочно отправили в ночной дозор. Не говорить же, что ты продолжаешь бал под столом.
- Кто ж мог знать, что у графа вино такая дрянь? Я и выпил-то чуть-чуть.
- По-твоему, полбочонка – это чуть-чуть?
- Ах, да... Я же почти неделю ничего в рот не брал, рахнид мне в глотку. Пришлось наверстывать, - вспомнил Фергур. – Слушай, а те дамы, которые меня искали, они как?
- А ты не помнишь?
- Понимаешь, после первого литра не слишком качественного вина редкая женщина не кажется мне красавицей.
- Судя по твоим меркам, одна была действительно роскошной. Чуть выше младшей дочки графа, но бюст и бедра такие же.
- Эх, мой любимый размерчик. Зря я напился! – сокрушался барон, оглядываясь на замок, словно собирался повернуть коня и наверстать упущенное.
Они проехали еще немного, и Фергур остановился.
- Ты решил вернуться к графу? – усмехнулся Руам. – Думаешь, твои барышни томятся в ожидании?
- Ладно тебе издеваться! Мне отлучиться нужно ненадолго. По-моему, у графа не только вино дрянь, но и закуска не первой свежести.
Марлонец свернул с дороги, спешился, прицепил свою сумку к седлу и постарался засунуть туда флягу. Однако барон очень спешил и не сумел убрать ее как следует. Стоило скакуну взбрыкнуть, отгоняя надоедливую мошку, и баклага вывалилась
«Эх, растяпа!» – сыну Гамуда не хотелось спрыгивать со Стрелы, но флягу нужно было подобрать сразу, чтобы она не затерялась.
Он потратил несколько секунд, пока разыскал пропажу в высокой траве. Отряхнув прилипшие к ней соринки, парень снял седельную сумку, расправил ее края и аккуратно положил фляжку на место.
«А это еще что за…? – внимание юноши привлек красный рубин в золотом обрамлении. – Неужели из шкатулки короля?!»
Руам торопливо потянул за камень, оказавшийся на самом деле набалдашником рукоятки. Сам же клинок кинжала имел очень странную форму, он искривлялся зигзагом, выпирая острым углом сначала в одну, затем в другую сторону и лишь потом снова выпрямлялся по оси рукоятки.
«Остолбенеть! – удивился телохранитель. – Никогда не видел такого лезвия».
Золоченый эфес и рубин превращали необычное оружие в предмет роскоши. Однако по габаритам кинжал явно не уместился бы в шкатулке. Паренек устыдился собственных мыслей.
«Как я мог заподозрить друга в воровстве?» Брюнет поспешил вернуть «игрушку» на место и снова оседлал Стрелу.
- Ферг, ты там не заснул? – крикнул он в сторону придорожных зарослей.
- Еще минуту, - отозвался марлонец.