— Макс, ты это видишь?..
— Вижу, не слепой…
— А кто тут?
— Не знаю. Может, нет никого.
— Страшно…
— Шагай быстрей, темнеет. Вон железная бытовка стоит. Окон нет, только двери. Это то, что нам с тобой нужно. Ночлежка наша с тобой сегодня тут.
Перед нашим выездом я всю ночь размышлял над тем, где нам с Евой остановиться и переждать безопасно ночь. В голову ничего путного не шло. Зайти ночью в город? На Балканскую площадь! Я ещё в своём уме... Павловск, как магнит, притягивал безумных зверей. Думаю, и Питер не исключение. Вот только размеры его не сопоставимы с Павловском. А так добротная бытовка для сотрудников ритуальных услуг. Я как-то тут крутился по своим делам в нашем мире, вот и приметил. Нам с Ольгой на дачу такой же нужен был. Метал крепкий, окон нет, дверь одна, и весь хозяйственный инвентарь можно было убрать под надёжный замок от любителей чужого добра и недобросовестных соседей. Так и тут закроемся, и ни одна зараза нас с Евой не достанет. Ева остановилась и рывком дёрнула меня за рукав бушлата.
— Макс, смотри… — она практический прошептала и показала рукой на большую чёрную мраморную плиту.
— Ну, мемориал. И…
— Смотри внимательно…
— Да что там?!
— На даты смотри…
— Даты как дат-ы-ы…
Я замер. И до меня стало понемногу доходить. На мрачном обелиске, покрытом мусором и недавно наметённой осенней пожухлой листвой, было начертано пять дат рождения и так же пять дат ухода из жизни. Видно, это была семя. Судя по гравированным датам рождения, двое взрослых и трое детей. Все они погибли в один день. И эта трагедия произойдёт две тысячи двадцать четвёртого года тринадцатого ноября! То есть она случиться ровно через четыре года! День в день! Я вытер вспотевший лоб. А Ева вцепилась крепко в мой локоть, думаю, что сразу её и не оторвать. Фантастика... Это могила из будущего. Только безымянная. Трагедия произойдёт ровно через четыре года!
— Макс… только не говори мне, что наше будущее предрешено...
— Было бы предрешено, были бы имена. А так… — я приобнял Еву и прикоснулся губами к её виску. Стараюсь вывести Еву из глубокого оцепенения и успокоить. Ева на мой зов откликнулась.
— Нам пора, уже темнеет.
— Макс, ну как же…
— Пойдём, пойдём отсюда... — поторапливаю Еву. Я поправил рюкзак, одёрнул на плече свой АК и покатил велосипед в сторону бытовки. Ева молча пошла за мной. Краем глаза отмечаю ещё одну дату, и ещё, и ещё. Все даты смерти были из будущего. Ни одной прошлой или настоящей не было. Но не было и имён, да и обычных к ним фотографий. И это хоть как-то внушало мне оптимизма.
Двери бытовки я крепко замотал проволокой. Всё. Мы в безопасности. Можно передохнуть. Мышцы ныли, ноги гудели. На полу валялся старый пыльный матрас.
— Поспи, устала ведь...
Я снял с плеч своё снаряжение и бросил на фанерный пол. Ева присела в угол и нервно поджала под себя ноги.
— Макс, разве так бывает?.. — она вскинула голову и поправила чёлку. Её глаза сверкнули от отблеска огня зажжённой зажигалки.
— Кто решает, сколько нам осталось?.. Скажи…
Я выдохнул голубой дым.
— Макс, ответь мне! Кто?! Кто вправе определить твою судьбу? Кто он такой, чтобы решать, кому жить, а кому нет! — Ева перешла на крик. — По какому праву, Макс! Слышишь меня? По какому такому праву всё решено… кому умирать! Кто он? Кто решает, что тебе пора? Мы что… скоты на бойне? Ты… ты… и ты… Кто-то ткнул пальцем, и всё… и тебя больше нет! Для него это игра? А как же мы?! Наши чувства! Наши страдания! Ему мало их?
Ева уже стояла и трясла меня за грудки.
— Тише ты, тише… дурная… — я сгрёб Еву в охапку и крепко прижал. — Всё нормально…, всё хорошо… Успокойся.
— Макс… — тело Евы вздрогнуло в судороге.
— Я думаю, на эти вопросы нам вряд ли кто-то с тобой внятно может ответить.
Ева расклеилась. Эта упрямая несносная и целеустремлённая девчонка.
— У всех у нас есть вопросы, на которые мы не можем ответить. На то она и жизнь. Я верю в свою судьбу. Я верю даже в злой рок человека. Слышишь меня? Но я также верю, что человек может её победить. Нужно только захотеть. Сильно захотеть. Вот как ты, например… Ты же выжила в этом безумном мире. Ты боролась. Ты не сдалась. И нет в этом мире сильнее силы, чем воля человека. Свободного человека. Верь мне…
Ева приподняла на меня опухшие глаза. Я не видел этого, но я точно знал.
— Как ты? Макс…
— Почему как я?..
— Но ведь ты сам остался в этом зеркальном мире. Ты выбрал свободу… А потом меня спас... Ты и Костика спасёшь? Правда…