Гости появились незамедлительно. На противоположной стороне из разрушенного рыбного рынка появились два чёрных огромных кабана. Секачи шли вальяжной походкой, покачиваясь и громко похрюкивая. Звери были матёрые. Внушительные кривые клыки, которые торчали из пасти в разные стороны, были похожи на два стальных лезвия. Узкий лоб и маленькие чёрные глазки, которые всё время стреляли в поисках съестного. Кабаны остановились и подозрительно стали разглядывать подымающийся к небу красный столб дыма.
— Макс, смотри, поросята… — Ева сегодня первый раз улыбнулась и заговорила.
— Эти поросята весом с тонну. Каждый из них с лёгкость перевернёт джип и своими клыками вскроет его, как консервную банку. Они же ростом с носорога…
— А почему один из них полосатый?
— Потому что он ещё маленький поросёнок...
Ева хмыкнула и с интересом стала рассматривать секачей в свой бинокль: «Тоже мне, зоолог доморощенный».
— По сторонам лучше смотри. Костя, если не дурак, должен как-то себя обозначить. Может, тряпку из окна вывесит. Или ещё чего придумает. Стрельнёт из хлопушки... Автомобильную шину подожжёт…
Но договорить я не успел. Из рядом открытого канализационного люка напротив первого кабана вылезла рыжая двухметровая сороконожка. Многоножка нервно поводила своими усами-антеннами и опёрлась на заднюю половину, приподняв переднюю часть примерно на метр от поверхности асфальта в сторону хряка. Вепрь хрюкнул и сделал шаг в сторону. Усы сколопендры нервно подрагивали. Что удивительно, каждая её пара ног, начиная с головы и переходя к хвосту, увеличивалась. То есть каждая её следующая пара была немного больше, чем предыдущая. Природа совершенна. Это было создано для того, чтобы они не путались между собой при её движении. А апогеем её задней части тела были две самые длинные и мощные конечности, которые были похожи на длинные усы. Что вводило другого, более сильного хищника, в заблуждение. Голова сколопендры, намного меньше и незаметнее, имела два плохо видящих блеклых глаза. Вдоль всего тела твари имелись ядовитые мешочки-железы. И каждая лапка сколопендры — это смертоносное жало, которое впрыскивало свой токсичный яд в пойманную жертву. Сколопендра — уникальный хищник. Жало не имело зазубрин, как например, у пчелы. Жало-конечность было, скорей, как у осы. Как кинжал. С небольшим каналом, по которому она впрыскивала свой яд в тело пойманной жертвы. Сколопендра могла нанести хоть сотню смертельных ударов, лишь бы для добычи хватило токсичного вещества. Она практически слепа и реагирует только на мелкую вибрацию, ловя её своими усами. А вот, сколько ног у такой твари, зависело от её возраста, но всегда было нечётное число. Чем многоножка старше, тем больше у неё двигательных пар. Кабаны стояли так минут пять. Зверь насторожился. Вероятно, уже встречался с этим хищником или интуитивно чувствовал исходящую от неё для себя угрозу.
— Макс, ты это видишь?
— Стой, не дёргайся. Она реагирует на возмущение атмосферы. Возможно, как рыба молот, которая чувствует мышечное электромагнитное поле своей жертвы.
Ева притихла и стала наблюдать. Да я и сам старался не мельтешить в окне. Мне нужно было как можно больше собрать информации об этом мире.
Сколопендра мерзко застрекотала, и из люка на её свист появились ещё пять штук членистоногих, только вдвое мельче первой, которые тут же бросились врассыпную, окружив так свою императрицу. Чем, видно, и испугали животных. Первый зверь занервничал. Кабан хрюкнул и мотнул головой. Тварь метнулась в сторону, обходя его с левой стороны. Зверь попятился. Сколопендра привстала, направила в сторону кабана усики и пощекотала прохладный питерский воздух. Хряк ещё раз боднул в её сторону жёлтыми клыками, нервно взвизгнул, дыхнул горячим паром и не стал долго ждать, атаковал сколопендру. Многоножка не успела отреагировать, и кабан поддел тварь правым клыком, пробив её хитиновый панцирь. Сколопендра взвилась метра на три в воздух, молниеносно скрутилась в колесо и грохнулась позади хряка. Упругое тело тут же отпружинило от асфальта и развернулось, приняв прежнюю угрожающую стойку. Пока громоздкий кабан разворачивался, сколопендра кинулась на вепря, цепляясь передними лапами за его щетинистую спину, стараясь пробить его толстую кожу и ввести под его шкуру дозу смертельного вещества. Хряк взвизгнул и попытался в очередной раз достать многоножку. Но та уже забралась на его хребет и где-то чуть ниже лопаток пронзила зверя своими смертоносными конечностями, взбрызгивая токсичный яд в его мышечную ткань. Хряк от острой боли завизжал и начал скакать, как дикий мустанг, стараясь так скинуть свою наездницу. Но сколопендра не сдавалась, она выгнулась и ударила в бёдра вепря самыми большими задними конечностями. Яд сколопендры начал действовать, и могучее животное стало терять над собой контроль. Вепрь повалился на спину и постарался перевернуться. Тем самым стараясь сбить её сверху. Что ему и удалось. Сколопендра откатилась метров на пять и стала в боевую позу. Хряк же елозил по асфальту спиной, сотрясал своим визгом Балканскую площадь. На краю парковки нервно затявкала стая пёстрых собак. Второй кабан-полосатик дал быстренько дёру и потревожил собачью свадьбу. Те огрызнулись, но не напали, лишь только закружили, взяв второго в кольцо. Кабан кинулся на вожака. Стая струсила и разбежалась, выпуская его из своих объятий к старым развалинам. Первый же кабан дико визжал и бился в смертельной агонии. Белая пена пузырями стекала с клыков. Мне было ясно, зверю конец. Ещё минута, и кабан стих, интуитивно скребя копытами по белеющему от зимней крупы асфальту. Мир на мгновение, казалось, уснул.