Ева размазала по щекам слёзы.
— Что создадим?
— Крада.
Вот… уже лучше. Заинтересовал. Чего и добивался. В таких ситуациях нужно отвлечь человека, и желательно физическим трудом.
— Языческое Крада — это погребальный обряд древних славян. Костёр. Он не сразу погиб. Он боролся. А значит, он воин. А раз воин, значит, достоин. Мы сожжём его тело. Предадим огню. Иначе псы его растерзают и съедят.
Ева потупилась.
— Отпугни стаю... Смотрю, осмелели. И собери хворост, рви сухую траву, которую только найдёшь.
Я отвернулся и занялся делом. Времени было в обрез. Нужно спешить. Меня больше волновал Ночной Охотник. Найти чёрную кошку в чёрной комнате. Пустяк. А вот если тебя найдёт чёрный огромный волк с горящими глазами в непроглядную ночь. Это косяк! Шанс выжить в схватке с этим зверем у нас с Евой приблизительно равнялся нулю!
Нам потребовался час. Собирали всё, что горит и не горит. Торопились. Но на растерзание диким псам я парня не оставлю. Не прощу себя. Нашёл разбитый поддон. Прикатил с обочины четыре старые автомобильные шины. Сложил их парами в ряд, одна на другую. Сверху настелил доски. Между шин сухой хворост и сено. Плеснул водки. Погребальный костёр готов. На доски аккуратно положил исхудавшее тело парня. Застегнул на лице капюшон.
— Прощай…
Пламя медленно разгоралось. Я приобнял Еву.
— Ты для него сделала все, что было в этой ситуации возможно.
Я вскинул автомат к сереющему небу и сделал одиночный выстрел. Это не для него и не для себя. Это было для Евы.
— Нам пора уходить.
Рядом на столбе сидел чёрный ворон.
— К-а-р-р-р!
— Что б тебя! — я вскинул автомат и выстрелил. Ворон камнем нырнул к земле, расправил с сизым отливом крылья и скрылся в сумерках. Нежно подталкиваю Еву вперёд. Поторапливаю.
— Шагай быстрей, тут становится опасно.
Ева растерянно сделала шаг, запнулась и чуть не упала. Осторожно перешагиваю и смотрю себе под ноги. За что-то интересное и костяное зацепился глаз.
— Ева, стой! Минутку…
Разглядываю находку. Из земли наполовину выглядывал человеческий череп. Земля его словно вытолкнула из своего недра. Лобная кость и только одна пустая глазница любопытно рассматривала нас с Евой. Присел. Поводил ножом по черепу. Немного подрыл. Оголил жёлтые зубы. Целые. Значит, молодой.
— Я не знаток, но он тут пролежал от трёх до пяти лет. Понимаешь? — я обратился к Еве. Стараясь донести до неё свою мысль.
— Ева! Солнечная активность началась год назад. Что впоследствии открыло порталы в иные параллельные миры. А черепу минимум как три года. За год кость так не темнеет. Даже плоти не видно. Он слишком долго тут пролежал. Это не потеряшка. Это что-то другое! — я вопросительно уставился на Еву. — Понимаешь? Он старый. Его не должно тут быть… Просто не должно! Или в небольшом количестве солнечные аномалии были открыты и раньше.
Я внимательно осмотрел участок земли под нашими ногами.
— А это что?
Ева как раз за этот торчащий штырь и зацепилась. Небольшой прут торчал из грунта немного ниже серого черепа.
— Макс, что это?
— Посмотрим...
Я подёргал рукой деревянный штырь, который торчал из земли. Слишком ровный и слишком гладкий. Дерево явно было обработано человеком. Прут крепко сидел. Тогда я ножом стал его по кругу осторожно подкапывать. Наткнулся на торчащие из грунта жёлтые человеческие рёбра. Возможно, могила. Но неглубокая. Между рёбер он и торчал. Стал его медленно раскачивать, словно это был больной зуб, который я хотел вырвать. Ещё немного, и деревянный стержень поддался. Мы с Евой разглядывали археологическую находку, потеряв на пару минут дар речи.
— Макс, это что? Стрела!
— Как видишь...
Стрела была переломлена примерно посередине древка. А вот её металлический наконечник имел четыре грани, и на каждой такой грани по три зазубрины. Я даже такие наконечники в музеи не видел. Качественная работа, которая хорошо сохранилась.
— Макс, что происходит?
— Не знаю. Но, надеюсь, это не викинги или псы тевтонского ордена.
Я непонимающе покачал головой.
— У меня нет этому объяснения. Вряд ли потеряшки из Питера бегают тут с луками и друг друга убивают первобытным оружием. Ева, я не знаю, что тут произошло, — я пожал плечами. — Бог знает. Но человека убили этой стрелой.