Сидя на заборе, что был напротив окон квартиры, в которой была вся та компания, и погрузившись в эти тяжкие размышления, маленькая чёрная кошечка и не заметила, как все они вышли на улицу, и теперь её избранник смотрел на неё.
Внезапно осознав это, кошка почему-то очень испугалась и, не удержав равновесия, стала падать… прямо в его объятия. Так тепло… Кошка расслабилась, находясь в его объятиях, и замурлыкала. Она… убийца демонов… та, кто убивала всего лишь за пошлый взгляд… мурлыкала в его объятиях. Наконец-то…
Кошка зажмурилась и не хотела вообще двигаться… ей казалось, что вот-вот такая желанная картина от одного неосторожного движения развалится на куски оставив после себя лишь горечь. Сколько раз она мечтала об этом? Многие годы… годы поисков… Где она только ни была и с кем только ни встречалась. Всё это тлен… не важно… всё это не важно.
Кошка несмело открыла глаза и взглянула в синие глаза. Глаза, что изменили свой цвет, но не суть. Она сразу признала его… та же мудрость, что была в ЕГО глазах. А заглянешь чуть поглубже — и можно увидеть бесконечность. Сейчас это стало заметно ещё сильнее.
Она нежно мяукнула и стала устраиваться поудобнее на руках у парня, всем своим видом демонстрируя, что никуда не собирается уходить или возмущаться.
— Атрум, что случилось? — спросила у него Калаварнер.
— Да нет… ничего, — он моргнул, сбрасывая наваждение, и приблизил лицо к кошке. Его синие глаза смотрели прямо в её глаза, жёлтые с вертикальным зрачком. Кошка мяукнула и потёрлась о него. — Знаешь, ты мне очень напоминаешь одну мою знакомую… нет, мою самку из прошлой жизни. Знаю, это бред, но ты очень похожа. Что скажешь, если я буду называть тебя Ку?
Простые слова вроде бы, вот только… это её прошлое имя. Тогда Ку, а сейчас Курока… как она раньше этого не замечала? Почему только после его слов она вспомнила?
Вот только эти вопросы не интересовали маленькую чёрную кошечку. Он её помнит… Атрум, это имя ему подходит. А он ждал реакции от кошки… снова было нежное «мяу». Согласие… она не хотела больше от него отходить… никогда. И пускай идут все лесом и в далёкое эротическое путешествие… заказы, деньги, друзья, враги — ей теперь на всё плевать.
А парень кивнул чему-то своему и что-то сделал с одеждой, и у него появился капюшон, в который он бережно положил кошку.
— А если у неё есть хозяин? — спросила Калаварнер.
— У неё? У неё не может быть хозяина… если она хотя бы на десять процентов похожа на Ку из моей прошлой жизни, то она не потерпит над собой никого.
— М-м? Ты уже не раз упомянул прошлую жизнь… что это значит? — снова спросила Калаварнер.
— А то и значит… в одной из жизней я был котом. И вот тогда у меня одной из самок была моя милая Ку… она не переносила общества других котов, что иногда и доказывала когтями по морде, что ей не приятна их компания, — ответил парень.
— Хм… неужели эта кошка так похожа на неё? Ведь это невозможно… — отозвалась Рэйналь.
— Возможно, ещё как возможно… знаете, мои прекрасные вороны, я не раз видел, как животные после потери своего партнёра прямо на глазах усыхают. Я не знаю, что случилось с Ку и остальными после моей смерти…
А пока Атрум неспешно рассказывал и просвещал воронов и слушавшую его Ку, в это же время Хёдо Иссэй проснулся у себя дома. Проснулся с жутко болящей головой. Он что-то смутно помнил… вроде он пошёл в оккультный клуб, а вот дальше…
Однако новый приступ головной боли оповестил парня, что лучше повременить с воспоминаниями. Поднявшись, он сел на кровати. Странно, подумалось ему, что он не разделся, а спал прямо в форме и теперь она вся помята.
Глава 35
Парень спустился вниз и заметил такую привычную картину. Мама, что отчитывает отца. Всё, как всегда. Он отправился в школу… вот только по пути прямо перед его глазами вспыхивали то одни, то другие воспоминания.
И в воспоминаниях он видел себя со стороны… Возможно, парень бы и задумался над этим, но у него были другие дела… Разглядывание грудей. Подтянулись его друзья… всё, как всегда. Только в этот раз он не успел сбежать от клуба кендо… не успел… и был избит.
И всё опять бы вернулось на круги своя, если бы не извлекли из его тела святой механизм, что по умолчанию делал его тело куда крепче.