Пусть рыжеволосая ночь видит, что мы действуем открыто, как радуемся появлению видений сна и бессонницы, пусть рука медленно скользит по обнаженной спине, пока не вырвет тот любовный стон, что идет от огня и пещеры — так ненадолго в первый раз исчезает страх целого вида, пусть по улице Драгон, по Вуэлта-де-Роча, по Кингз Роад, по улице Рампа, по Шулерштрассе движется тот человек, что не принимается обычным, классифицированным как работник физического или умственного труда, он не мыслится составной частью, предтечей или же геополитической компонентой, он не желает пересмотренного настоящего, нарекаемого какой-нибудь партией или библиографией будущим, это тот самый человек, которому, возможно, придется убивать — в открытом бою или сидя в неизбежной засаде, — его будут пытать и унижать слизняки и шакалы, а начальники доверят ему новый пост, это тот человек, который на жерновах канунов в таком-то уголке света окажется правым или виноватым, для него, для таких, как он, набросок реальности карабкается по лестницам Джайпура, вьется над самим собой в кольце Мебиуса, состоящим из угрей — примиренные аверс и реверс, лента согласия в рыжеволосой ночи, состоящей из людей, звезд, рыб. Образ образов, прыжок, оставляющий позади науку и политику вместе с перхотью, знаменем, языком, примотанным членом, и если неизведанное, то мы покончим с пленением человека, с несправедливостью, с отчуждением, с колонизацией, с дивидендами, с Рейтер и всем прочим; и нет ничего безумного в том, что я здесь взываю к угрю или звезде, нет ничего более материального, диалектического, осязаемого, чем этот чистый образ, который не привязывается к кануну, или предтече, который уходит в своих поисках дальше, чтобы понимать лучше, чтобы сражаться со вздыбленной материей закостенелого изведанного — страны против стран, блоки против блоков. Сеньора Бошо, Томас Манн говаривал, что дела пошли бы куда лучше, если бы Маркс читал Гельдерлина; но послушайте, сеньора, я вместе с Лукачем полагаю, что необходимо также, чтобы и Гельдерлин почитал Маркса; заметьте, какая скука этот мой бред, хотя он и кажется Вам анахронично романтичным, потому что Джай Сингх, потому что ртутная змея, потому что рыжеволосая ночь. Выскочите на улицу, вдохните воздуха, того, которым дышат живые люди, а не того, которым полнятся теории о людях, живущих в лучшем обществе; порой скажите себе, что счастье это не только порция протеинов, свободного времени или власти (но Гельдерлин обязан читать Маркса и ни в коей мере не забывать Маркса, протеины — это лишь одна из многих граней образа, и дай Бог, если так, сеньора Бошо, но тогда настоящий образ, человек в истинном своем саду, а не эскиз человека, спасенного от истощения или несправедливости).
Посмотрите, в парке Джайпура высятся махины султана восемнадцатого века, и всякий наукообразный учебник или туристический справочник описывает их, как аппараты, предназначенные для наблюдения за звездами — вещь несомненная, очевидная и к тому же из мрамора, — но есть также и образ мира, как его мог чувствовать Джай Сингх, как чувствует его всякий, кто неторопливо вдыхает рыжеволосую ночь, сквозь которую скользят угри; измерять движения звезд, приручать столь дерзкое расстояние — не для этого только были воздвигнуты эти махины; другое должно было пригрезиться Джай Сингху, поднявшемуся на отчаянную борьбу с астрологической неизбежностью, которая правила его происхождением, решала, когда быть рождениям, дефлорациям, войнам; его махины дали отпор навязанной извне судьбе, Пентагону галактик и созвездий, порабощающих свободного человека, его каменные и бронзовые создания стали пулеметами истинной науки, серьезным ответом всеобщего образа на тиранию небесных тел, парадов планет, знаков зодиака; человек Джай Сингх, маленький султан огромного наклонного королевства, бросил вызов многоокому дракону, ответил на нечеловеческую фатальность космического быка провокацией простого смертного, решил поймать звездный свет, запереть его в реторты, закрутить в спирали и распластать на скатах, обрубить ему когти, которые до крови царапали его расу; и все, что он измерил, систематизировал и назвал, вся его астрономия на освещенных пергаментах — астрономия этого образа, наука всеобъемлющего образа, прыжок из кануна в настоящее, скачок от астрологического раба к человеку, на равных ведущего диалог со звездами. Возможно, командирам авангарда, ради которого мы отдаем все, что имеем, в том числе и себя самих, возможно, сеньорите Кальяман и профессору Фонтэну, возможно, светилам науки и простым ученым откроется наконец-то неизведанное, и они согласятся с образом, в котором можно ждать всего; в этот самый момент молодые угри достигают устьев европейских рек, они вот-вот пойдут на приступ водоемов; возможно, в Дели и Джайпуре уже ночь, и звезды клюют скаты грез Джай Сингха; циклы сливаются воедино, повторяются с головокружительной быстротой; достаточно окунуться в рыжеволосую ночь, глубоко вдохнуть тот воздух, что является мостом и нежностью жизни; надо будет продолжить борьбу за ближайшее, коллега, потому что Гельдерлин прочитал Маркса и не забывает его; но открывшееся неизведанное продолжается здесь, пульс звезд и угрей, кольцо Мебиуса некой фигуры мира, где примирение возможно, где аверс и реверс перестанут убегать друг от друга, где человек сможет занять свое место в том радостном танце, который мы — будет час — назовем реальностью.
Париж, Сайгон, 1971.
КОММЕНТАРИИ
Пабст Георг Вильгельм (1885–1967) — немецкий кинорежиссер.
Джай Сингх — махараджа Савай Джай Сингх II (1693–1743) — индийский правитель, основавший названный его именем город Джайпур и построивший в нем и Дели астрономические обсерватории.
Левиафан — в ветхозаветных преданиях морское чудовище.
Кракен — в фольклоре народов Западной Европы морское чудовище с окружностью тела до полутора морских миль и множеством щупалец.
Иоганн Шмидт — датский биолог, исследователь угрей, предпринял несколько экспедиций в Атлантике, в 1920 году на моторной шхуне «Дана» поймал в районе от 48 до 65 градусов западной долготы и от 22 до 30 градусов северной широты много личинок угрей размером меньше 10 мм.
Эльсинор — основное место действия трагедии Шекспира "Гамлет".
Суккуб — демоны, принимающие женский облик и соблазняющие мужчин.
Лептоцефалы — личинки угрей.
Нага — город на Филиппинах, примечательно, что с санскрита это слово переводится как змея.
Сивергес — городок в провинции Авиньон, Франция.
Осорно — вулкан в Чили.
"Marzo e pazzo" — март и безумие (ит.)
Конгер — разновидность морских угрей.
Морис Фонтэн — французский биолог, исследователь угрей.
Кальяман — французская исследовательница угрей.
Ремедиос Варо (1908–1963) — художница-сюрреалист каталонского происхождения, в 1942 году эмигрировала в Мексику.
Новалис (1772–1801) — немецкий поэт-романтик. Аллюзия на его "Гимны ночи".
Эндимион — персонаж древнегреческой мифологии. По одной из версий, влюбленная в него богиня Селена просила Зевса исполнить любое желание Эндимиона, а последний испросил себе вечный сон.
М.Л.Бошо — французская исследовательница угрей.
Беотийцы — Беотия — государство в Древней Греции, чей рассвет пришелся на V–IV вв. д.н. э.
Via lactea — Млечный путь (лат.)
Актеон — персонаж древнегреческой мифологии, охотник. Разгневанная Артемида превратила Актеона в оленя, и его разорвали собственные собаки.
Айседора — Айседора Дункан (1878–1927), американская танцовщица.
Улица Драгон… Вуэлта-де-Роча…Кингз Роад… Рампа… Шулерштрассе — улицы соответственно в Париже, Буэнос-Айресе, Лондоне, Майами, Вене.
Рейтер — информационное агентство.
Томас Манн (1875–1955) — немецкий писатель.
Лукач — Дьердь Лукач (1885–1971), венгерский философ-марксист, литературный критик, первоначально идеалист, в 1918 году вступил в коммунистическую партию Венгрии, в 1919 нарком культурными делами Венгерской Советской республики.