Надев шлем убитого, Эндри огляделся, желая узнать, что делают остальные. Они собирались с силами для новой атаки. На это раз лучников было больше.
— Это за госпожу, подонки! — вызывающе крикнул Эндри. — Ага, следующего заколю — и глазом не моргну! Давай, давай, кто следующий?
«Не подгоняй их, дурак!» — подумал Уоллес.
Раздался треск: стрела попала в камень рядом с головой Эндри.
— О, отлично! Потрать все стрелы, если хочешь!
— Ради Бога, Эндри, разве я сказал о том, что их нужно поторопить? — воскликнул Уоллес, заменяя свою обгоревшую тунику одеждой убитого. — О, посмотри-ка сюда! У него полный кошель серебра.
Внезапно оттуда, откуда они пришли, послышался рев. Эндри заметил, как все оставшиеся в живых уланы обернулись и на мгновение замерли. Эндри тоже повернул голову в ту сторону. Он увидел громадную птицу, с шумом двигающуюся по дороге. Она шла на лапах и была выше, чем большинство домов в той части Альберина, где жил Эндри. Уланы бросились врассыпную. Двое раненых, оставленных присматривать за лошадьми, залезли в седла и поскакали на юг, подальше от дороги. Птица поймала первого из улан, спасавшихся бегством. Она схватила его за голову, сильно встряхнула, и в воздух взлетело обезглавленное тело и упало где-то далеко. Следующую свою жертву огромная птица разорвала надвое.
— Нам повезло, — сказал Эндри.
— Что? — выдохнул Уоллес, неотрывно наблюдавший за чудовищем, которое бросило две половины лучника в разных направлениях.
— Один из драконов пришел нам на помощь.
— Он не похож на дракона!
— Думаю, это просто детеныш дракона.
— У них нет детенышей, в драконов превращаются маги, помнишь?
— Ну, может быть, маг-дракон снова научился ходить.
— Мы обречены.
— Да нет, Уоллес, подумай. Они-то все тут, и только мы одни спрятались.
Лучники снова построились вместе и по команде стали пускать стрелы в приближающуюся птицу. Каждая стрела попадала в цель, но, увы, ни одна из них не причинила никакого вреда. Птица неуклюже проковыляла мимо усыпальницы, где прятались Уоллес и Эндри. Когда она добралась до лучников, местность огласилась новыми криками и воплями. Уоллес отвернулся, закрыв глаза руками. Эндри тоже стало не по себе, но он медленно поднял голову.
— Вероятно, если мы будем сидеть очень, очень тихо… — прошептал Уоллес, прижимаясь к стене и закрыв руками голову.
Птица наклонилась и проглотила следующего человека. Ее голова крепилась на конце тонкой извивающейся шеи длиной в пятнадцать футов. Тело же представляло собой огромный пивной бочонок на двадцатифутовых раскачивающихся лапах. Вдобавок к этому у твари был достаточно мощный хвост с парой ободранных перьев. Два крошечных крыла выглядели так, будто их прилепили на плечи в качестве декоративного украшения.
Уланы, что залезли на лошадей, как только заметили птицу, неслись во весь опор на восток. Чудовище проводило их взглядом, повернулось к перепуганным, но крепко привязанным коням, остановилось и, казалось, на мгновенье задумалось. Затем оно взревело подобно раскату грома и отправилось вслед за всадниками.
— Как только птица скроется за тем холмом, мы спустимся к тем лошадям, заберем двух, отпустим остальных и галопом поскачем на запад, — сказал Эндри. — Вопросы есть?
— Д-д-д! — ответил Уоллес: у него стучали зубы.
Тела, остатки тел и брошенное оружие, валявшееся повсюду — вот что увидели Уоллес и Эндри, когда вылезли из усыпальницы и забрались на коней. Они выбрали самую смирную лошадь для Уоллеса. Эндри взял коня, который, казалось, обладал самыми крепкими нервами — это было важно в сложившейся ситуации.
К вечеру они добрались до границы с вражеской территорией, предъявили документы, дали взятку и объяснили, что пытаются догнать отряд рекконов. По словам стражника, рекконы прошли здесь день назад. Эндри удалось обменять своих изможденных лошадей на двух новых за сорок серебряных монет и… право взглянуть на Уилли.
— Может, стоило предупредить их о приближении птицы-дракона? — спросил Уоллес, когда они отъехали.
— Ты думаешь, они захотят проверить ее документы прежде, чем пропустят? — ответил Эндри, которому больше по душе были большие города вроде Логьяра — там можно было оставаться незамеченным.
Дорога повернула на юг, и они ехали всю ночь при свете Стены Драконов. Рано утром Уоллес смог убедить фермера, что их взмыленные, усталые лошади являлись достойной заменой двум свежим коням, в то время как Эндри целился из арбалета фермеру между глаз. Его жена и дочь смотрели с пониманием, обняв друг друга.
— Мои лошади ведь это все, чего вы хотите, да? — спросил фермер, поняв желание незваных гостей заключить сделку без лишних проволочек.
— Смотри, мы оставляем двух наших лошадей и берем других — твоих, полных сил, — сказал Эндри.
— Честь моей жены и дочери вне опасности?
— Я не буду, он не может, — начал Эндри.
— Ты говоришь им, я евнух? — воскликнул Уоллес, который отличался особой чувствительностью, когда разговор заходил об этом вопросе. — Ну, у меня есть кое-что — и оно гораздо интереснее того, что в штанах у него.
С этими словами Уоллес поднял тунику. Уилли зашипел на фермера, затем изрыгнул сноп пламени и искр на его жену и дочь, предупреждая их держаться подальше. Женщины тут же упали в обморок, не выпуская друг друга из объятий. Фермер выпучил глаза и зашевелил губами, но не смог произнести ни звука.
— О да, такое порой случается, — произнес Эндри, опуская арбалет. — Пошли, Уоллес, пора.
После прыжка с дороги Терикель не смогла далеко улететь. Поиски восходящих потоков увели ее за несколько миль от Когтя-скалы, но потом Терикель повернула обратно. Ей было нужно то, что и любому дракону: найти укрытие от ветра с ровным местом для приземления и удобный выход к отвесной скале для прыжка. Когда Терикель вернулась, то заметила две фигуры, спешащие на запад, и обнаружила, что дорогу преграждает завал, которого не было пару минут назад. Она облетела вокруг Когтя-скалы, вытянула ноги, потеряла скорость и почти остановилась. Наконец Герикель приземлилась на бегу возле пещеры прозрачных драконов.
Никто не вышел, чтобы поприветствовать или, наоборот, напасть на нее. Именно этого она и ожидала. У драконов были ловушки и предупредительные заклинания для тех, кто приближается пешком, но не для незваных гостей, чьей родной стихией являлся воздух.
— Прошу прощения, но я ненадолго, — сказала Терикель, подумав, что вряд ли ее услышат. Затем высвободила руки из крыльев и начала работать.
Терикель тихо прошептала заклинание, и появилась спутанная поблескивающая сетка. Терикель подняла ее и плотно прижала к темени на голове. Потянула. Сетка закрыла все ее тело и плечи. Терикель продолжала тянуть до тех пор, пока не ней не осталось свободного места. Затем она с усилием выдернула руки. Сетка превратилась в рукава и перчатки поверх одежды. Терикель снова потянула и вскоре оказалась в мерцающем костюме. Даже прежде, чем она закончила, температура ее тела начала повышаться. Волшебный костюм не нагревал, но не позволял теплу выходить. Терикель знала, что это долго не продлится, и стала экспериментировать со своим телом.
Она укутала себя в густой мех под сеткой и представила легкий ветер. Но волшебный костюм по-прежнему не давал уходить теплу ее тела. Терикель даже придумала для себя специальное магическое приспособление в форме клюва, чтобы исключить нагревание воздуха, который она вдыхает. Без эфирной сетки Терикель замерзла бы через час, но без холодного воздуха она бы умерла от теплового удара еще раньше. В полете можно было бы чувствовать себя лучше. Она расправила крылья, медленно и осторожно, затем подошла к краю обрыва перед пещерой. У Терикель уже был неудачный опыт, но зато она знала, с чем предстоит столкнуться — даже если и не совсем понимала почему. В первую очередь ей пришлось сделать крюк.