— А я вижу узел, — сказал Рюк, усаживаясь на одну из белых скамеек беседки и закидывая ногу на ногу. — Большой тяжёлый узел. И он мерцает.
— А что это значит? — не понял я.
Эберхард скривил губы, подозревая меня в самом махровом невежестве.
— Значит, что ты думаешь, ищешь решение, — пояснил Рюк. — И от него с-сейчас очень много зависит. Архив мог бы тебе помочь, но ваш командующий пос-считал, что это будет тебе только мешать. Даст ложный путь, ложные надежды.
У меня на браслете замигал анонимный сигнал, и Рюк поднял указательный палец, показывая, что стучится он.
Я принял сообщение и определил его вручную — представители Содружества в имперской базе данных представлены не были.
«Я буду очень невежлив, если предложу вашему спутнику помыться и переодеться? — писал Рюк Хилинг. — Наверное, он в стеснённых обстоятельствах или временно удалился от своего гардероба?»
Я посмотрел на Эберхарда. Длинные русые волосы действительно давно нуждались в мытье, а про обвисшие кружева и говорить нечего.
— Тут есть одна проблема, — сказал я вслух. — Он на людей бросается. Не могу вас поставить в столь затруднительное… — я завяз в куртуазности, забыв, как формулируются подобные фразы.
— Ну, это-то как рас-з легко решаемо, — расплылся в улыбке Рюк.
Он щёлкнул по браслету, коротко что-то кому-то сообщив по-алайски, и взял со стола бутылку неведомого мне спиртного.
— Может, по 50 граммов? С-солнце ещё высоко для вечернего аперитива перед ужином, но мне хотелось бы с-сгладить первое впечатление. Я огорчён, что мы вот так не очень весело познакомились. Давно хотел на вас посмотреть поближе, но с-судьба разрешила не всё.
— А если на ты? — спросил я.
— Тогда нам тем более надо выпить.
По каменной лесенке в наш двор из верхнего двора, где квартировал Рюк, спустились два разряженных алайских боевика. Тут им был не корабль, и они расслабились.
Длинные камзолы, браслеты, набранные из вражьих зубов. На длинных воротниках — десятки платиновых колечек, так они отмечают свои победы. Внушительной длины костяные прибамбасы, изображающие половые органы, волочились за ними по ступенькам.
Вот алайцы как раз иммунны к обычному психическому насилию. Тут Рюк был прав — сопроводят и присмотрят идеально.
Иммунитет, конечно, абсолютным не бывает, но чтобы психически выпотрошить алайца — и обучение нужно иметь специальное. Ну, или мозговой имплантат, что строжайше запрещено после хаттской войны. С имплантатов и началась та часть истории человечества, что разделила людей на механизированных ублюдков и живое мясо, не имеющее права мычать.
Повезло, что «мясом» были и такие, как Дьюп и Локьё. И хаттам это мясо оказалось не по зубам.
Способность психически влиять на реальность столкнулась с механическим расчётом, кровь хлынула так, что человеческая вселенная могла захлебнуться…
Алайцы почтительно замерли перед обоими капитанами, исподтишка разглядывая меня. Раскосые глаза налились зеленоватой кровью, и я уловил знакомый запах потеющего от страха Пегуса. Меня опознали.
Насколько я разбирался в алайцах — это были молодые амбициозные крокодилы из младших сыновей. Таких в Содружестве берут иногда в телохранители. Очень хвалят. Доверять им в пределах их компетенции можно. К тому же Эберхард — карта отбитая. Кому он нужен?
Я кивнул. Алайцы направились к наследнику, сидевшему на краю моей скамейки. Эберхард дёрнулся вскочить, и я поймал его за предплечье.
— Погуляешь с ребятами полчасика. Помоешься и приведёшь одежду в нормальный вид.
Я ненавязчиво выкрутил Эберхарду руку, вынуждая встать, и толкнул в объятья алайцев, пожирающих глазами «мёртвого капитана Пайела», так они меня называли.
На мордах у крокодилов был неподдельный восторг. Страх прошёл — в этот раз я играл за условно «своих». И они уже дико меня любили.
Я посмотрел на позеленевшего наследника и улыбнулся ему отечески. Могу ведь и не забрать.
Оставшись втроём, мы выпили. Попытались поговорить.
Общих тем для разговора хватало, но все они оказались ну очень скользкими.
После двух-трёх фраз повисло неловкое молчание, и капитан «Ирины» поспешил похвалить погоду Кьясны. Вот эту самую дикую жару, которая напрягала даже под крышей беседки.
Я рассмеялся:
— Ну, где ещё быть хорошей погоде, если не на терроформанте, сделанном специально под туристов?