— Не бойся того, что я говорю. Так бывает со всеми. Главная проблема человека — раздвоенность. Он всегда хочет и не хочет сразу. И действует не по своей воле, а по воле инстинктов, моральных запретов, шор, иллюзий закона. Когда эти шоры не совпадают с истинным положением вещей, которое спрятано глубоко в подсознании, человек начинает мучиться и страдать. Наказывать сам себя за то, что он не такой, каким должен быть. За ложь самому себе. Легче всего в такой игре — самым слабым. Слабый — не обучен понимать себя, не обучен выбирать. Он может довольно искренне верить в своё враньё. Солдатом быть легче, чем генералом, рабом — легче, чем господином. Хочешь ты или нет, но твое тело знает это. И заставляет тебя страдать. Оно хочет, чтобы тебе было больно. Наказывает тебя за враньё самому себе. И это легко доказать.
Дерен закончил работу и встал.
— Щас, разбежался, — отозвался Эберхард.
— Думаешь, я не в состоянии с тобой справиться и потому уговариваю? Кто ты для меня? Давай смотреть правде в глаза? Наследника больше не существует. Он погиб, его похитили алайцы. Остался мальчишка. Я хочу узнать, в тебе есть какая-то собственная ценность? Если нет — ты сломаешься здесь, сдохнешь. Потому что социальное наполнение личности уже умерло. Ты сейчас никто. И я вожусь с тобой только потому, что вижу в тебе человеческое. Общее с нашей породой. Чтобы выпороть тебя, мне понадобилось бы минут пятнадцать. Понимаешь?
— Нет! Я вообще не понимаю, чего ты от меня хочешь!
— Во-первых, перестань меня бояться, я не алаец. Во-вторых, ложись на живот. Сам. Я буду с тобой разговаривать. Если не будешь врать самому себе — больно тебе тоже не будет. Ложись.
Эберхард замер.
— Страшно? — спросил Дерен. — Если не врешь себе — чего тебе бояться?
— А если кто-то увидит?
— Стыдно, что ли? Вряд ли тут кто-то способен смеяться над тобой. Мы все этот урок проходили, в той или иной степени. Смеяться никто не будет. Скорее наоборот, на корабле к тебе относятся, как к выродку, потому, что ты не способен к элементарному самоконтролю. Любой нормальный боец, совершая проступок, принимает наказание за него. И нет в этом ничего стыдного или смешного. Нельзя всё делать правильно. Если ты будешь вести себя не как наследник без наследства, а как мальчишка — относиться к тебе будут лучше.
— Но мне же нужно будет раздеться?
— Не раздевайся, если это имеет для тебя такое значение.
— Я рубашку сниму, это настоящий шелк, жалко.
— Хорошо.
Всё. В этот момент я понял, что Дерен выиграл. Он заставил пацана принять игру всерьёз и навязал правила. Я вспомнил, как меня вот так же уложил на кушетку Дарам. Ты отдаешься в чужие руки, и дальше уже не тебе решать, что с тобой будут делать.
— Расслабь мышцы. Больно не будет, не бойся. Ещё расслабь. Дыши ровно. Я буду спрашивать — ты отвечать.
Дерен несильно стегнул наследника по напряженной спине.
— Как твое имя?
— Эберхард Ильям Имэ.
— Как ты хочешь, чтобы я тебя называл?
— Можно Вил, меня так зовут дома. Звали?
— А тебе больно?
— Нет.
— Значит, дома есть те, кто тебя любит. И ты это знаешь.
— Так просто?
— Проще некуда. Попробуй сформулировать: кто ты? Кто?
— Наследник… Ай, что ты делаешь!
Я видел, что Дерен не изменял ни ритм, ни силу удара.
— Кто ты?
— Мешок с голубой кро… Ну больно же!
— Кто ты?
— Я человек, — сбивчивое дыхание.
— Дыши ровно. Ты — человек. Это правда. Твоя ценность в мире, как наследника — относительна. А для себя ты в этом плане вообще никакой ценности не представляешь. Я прав?
— Да, наверное.
— Какой ты человек? Молодой?
— Да.
— Глупый?
— С чего бы? Ай! Да, глупый, глупый! Идиот, каких мало!
— Дыши ровно, не бойся.
— Так ты опять дрянь какую-нибудь спросишь.
— Я тебя для этого сюда и положил.
— Может, хватит? Я всё уже понял.
— Когда будет «хватит» — страх по большей мере уйдёт. Пока его слишком много.
— Просто я боюсь, что ты ударишь сильнее.
— Это ты кому-нибудь другому сказки рассказывай. Ты не меня боишься. А я не хочу, чтобы ты бросался здесь на людей.
— А тебя мне как называть? — наследник пытался тянуть время.
— Вальтер. Ненавидишь меня?
— Да. Ой. Нет. Да! Я не знаю! Мне больно, хватит, уже!
— Не торопись. Ненавидишь?
— Ай!
— Не торопись. Думай.
— Ненавидел до сегодняшней ночи. Сейчас — не знаю. Дядя говорит, что вы, имперцы, хотите захватить власть в Содружестве. Что ваш капитан — генетический конструкт из крови нашего дома, искусственный клон. Его хотят поставить на моё место, для этого меня нужно убить. И одна из наших семей помогает вам. Помогала. Та, которую зачистили на Асконе. И Локьё — тоже помогает. Ему важно, чтобы дом Аметиста ослаб. Может, он и вырастил этого клона…