Тер-Андраник шагнул в густой полумрак опустевшей церкви, воздух её ещё хранил в себе запах недавно витавшего здесь страха. Солнечные лучи проходили от окон, как золотые ангельские клинки, и собирались воедино над престолом. Престол был в крови, заколотый на нём священник лежал рядом, загнанные в церковь люди прикрыли его наготу и положили на скамью, клочья седых волос мученика были раскиданы по алтарю. «Никогда не знаешь, какой венец готовит тебе Господь на старости лет», – подумал тер-Андраник и прочитал над убитым заупокойную молитву. «Впрочем, это нам здесь впору просить его молитв – он ведь уже созерцает лицо Отца нашего небесного». После тер-Андраник поднял напрестольное Евангелие и собрал раскиданную по апсиде богослужебную утварь. Церковь была освящена в честь святого апостола Фаддея, что ж, её настоятель сейчас вместе с главным святым его церкви, тоже мучеником, убитым язычниками в этих же землях почти тысячу лет назад. Тер-Андраник перекрестился и зашагал к выходу. На паперти взгляд священника задержался на трупах трёх арабских воинов, тех самых, что запирали дверь, когда он приехал. Он не убивал их, с принятия священного сана он даже никогда не брал в битву настоящего оружия – иерей не может отнимать чужую жизнь. Однако они мертвы, и когда-нибудь держать ответ за случившееся перед Богом придется именно ему.
Битва закончилась, люди, заполнившие улочки деревни стекались к храму, чтобы вознести Богу благодарственную молитву за дарование победы христианскому воинству. Впрочем, некоторые преклоняли колена прямо на улице. Побеждённые большей частью были мертвы, в плен удалось захватить лишь пятнадцать человек. Тер-Андраник распорядился запереть их по пятеро в нескольких разорённых домах и пристально охранять, не только чтобы не сбежали, но и чтобы исключить возможность самочинного суда со стороны жителей.
Навстречу тер-Андранику в окружении своих воинов шёл Вараздат, вид он имел весьма угрожающий: залитый кровью, но не раненый, в руках он нёс изрубленный в щепки щит, шлема на голове не было, и волосы, вымоченные смешанным с кровью потом, целыми прядями налипали на лоб. Завершала весь этот зримый апофеоз воинской доблести довольная улыбка, освещавшая лицо разведчика.
– Легко и просто, святой отец! – крикнул он тер-Андранику. – Все сработали в точности как задумано!
Вараздат потерял пятерых убитыми и ещё пятнадцать ранеными, также погибла половина ополченцев, но будучи бывалым воином он знал, что за каждую победу есть своя плата и скорбь лучше приберечь для должного времени. Тер-Андраник напротив сохранял серьёзность – он считал для себя неуместным проявлять излишнюю весёлость после битвы. Сосчитали общие потери: всего погибло восемь бойцов и два десятка получили раны разной серьёзности. Бой оказался не из лёгких. Тер-Андраника интересовали пленные, он подозвал Азата, которого назначили за них ответственным, и подробно расспросил его о сдавшихся. Выяснилось, что почти все они – из простых воинов, опытных, хорошо вооруженных, но всё же обычных исполнителей приказов, от них вряд ли можно узнать много о целях этого похода. «Кроме одного, – отметил Азат, – этот командовал обороной на восточном конце деревни, мы ударили стремительно, и в итоге некоторых всё же удалось захватить живыми». Здесь оживился и тер-Андраник:
– Вели привести его ко мне, попробуем разговорить.
– Я бы, святой отец, отвёз его в Гехи и там подвесил над воротами за то самое место, это очень быстро сделает его общительным.
– Вот, слова истинного христианина!
– А почему нет? Я христианин, поэтому люблю Христа и люблю ближнего, как заповедано, а вот этих нечестивых ублюдков просто ненавижу.
– Надо будет провести с тобой несколько душеспасительных бесед, – усмехнулся священник.
– Пустое! Если христиане разучатся их ненавидеть, то вся наша борьба не будет стоить и медного фельса.
Затем Азат вышел, священник же подумал, что нет, переживать юноше не из-за чего, христиане ещё долго не разучатся ненавидеть, причём ни здесь, ни в любом другом уголке мира.
Тер-Андраник расположился в одном из близлежащих домов, и именно туда ему привели пленного мусульманина, мужчину примерно одних с ним лет с резкими чертами лица и серо-стальными глазами бывалого воина. Приказав развязать пленнику руки, тер-Андраник отпустил стражу, после жестом указал на стул. Приглашение сесть было принято. Налив в глиняную чашку воды из кувшина, он обратился к допрашиваемому по-арабски:
– Где твои командиры?