— Привет, Бенни, — кокетливо поздоровалась Мелисса, добравшись, наконец, до раздражённо переминающегося с ноги на ногу Бена. Она состроила сочувственную мордашку и коснулась запястья Бена в успокаивающем жесте поддержки. — Как ты?
— Э, нормально, — пожал плечами Бен, отдёргивая руку. Он старался лишний раз не смотреть на Мелиссу, чтобы не впадать в приступ полного раздражения. С недавних пор Бен очень настороженно относился к прикосновениям и сносно переносил их только от Джордан и жены Мика, Линды Коннорс, которая делила опеку над ним вместе с Риком. — А тебе-то какое дело?
— Бенни, мы, конечно, больше не вместе, но я всё ещё забочусь о тебе, — проворковала Мелисса, заправляя прядь рыжих волос за ухо. — Я же хочу помочь. Рик был и моим хорошим знакомым. Мне его тоже не хватает. Но мы должны держаться вместе, только так мы переживём всё это. Я буду завтра стоять рядом с тобой у могилы Ричарда.
— Хенрик. Его полное имя — Хенрик, — машинально поправил Бен охрипшим голосом, дёргая ворот красной футболки с выделяющимся белым номером десять спереди и сзади. На спине помимо номера значилась ещё и фамилия, — одна на троих, — Вудс.
Внезапно внутри Бена поднялось что-то такое очень злое и тёмное. Нечто очень едкое и стремящееся выйти наружу. У Мелиссы нет права заявлять, что Рик был её другом. У неё нет права скорбеть по Рику, она его даже не знала. Бену отчаянно, до крепко стиснутых кулаков, сжатых зубов, захотелось заехать Мелиссе по роже. Так, чтобы из её маленького аккуратного носика кровь не просто текла, хлестала. Чтобы на ее мордочке, разукрашенной всякими тенями, хайлайтерами и прочей мутью, делающей из милой, в общем-то девочки, секси-сучку, ярко-фиолетовым расцвёл смачный синяк. Чтобы вся такая девочка Барби превратилась в боксёрский мешок.
Подул прохладный ветерок, мягко взъерошивая короткие волосы Бена. На какую-то долю секунды Бену показалось, что Рик неслышно подошёл сзади, как он обычно это делал. Бену надо только обернуться, чтобы попасть в крепкие, почти медвежьи объятия брата — у них в семье обнимались свободно, без всяких предрассудков. И Бен, подчиняясь порыву быстро бьющегося сердца, стремительно развернулся, заставив Мелиссу отойти на шаг от неожиданности. Но, конечно же, за спиной Бена никого не стояло. Синяя черепашка школьного корпуса с выходящими на поле окнами, ворота для футбола и соккера, белые линии разметки на ярко-зелёном газоне, гуляющие после уроков по территории ученики. И никого в форме службы спасения. Рика здесь не было. Рика вообще уже больше не было. Ни его крепких объятий, ни понимающей улыбки, ни успокаивающего присутствия, ни безопасности, которую Рик буквально излучал. Бену иногда казалось, что папа после своей смерти как-то передал Рику эту суперспособность: быть таким вот безопасным местом. Теперь не стало и Рика.
— Бен...
Мелисса попробовала ещё раз коснуться Бена, но тот отпрыгнул от неё, ошалело мигнув, что-то нечленораздельно пробормотал и унёсся в сторону раздевалок, стремясь как можно скорее оказаться в безопасности шумной толпы переодевающихся одноклассников. Там можно не думать, отключиться от реальности и погрязнуть в чужих проблемах.
***
День похорон прошёл для Бена смазано. Он помнил какие-то незначительные детали, вроде черного цвета ногтей Джордан или скорбного вида Линды, вместе с Миком помогающая Джордан организовывать всё это. Бен запомнил собственные чёрные джинсы с дыркой на коленке, — потому что все остальные приличные оказались в стирке, — запомнил ярко светящее солнце, каких-то знакомых Рика, которых он спас на работе, — все они не имели никакого права быть здесь, но кто Бен такой, чтобы прогонять их, — запомнил тёмно-коричневый гроб, покрытый огромным бело-синим американским флагом и весь день стоявший на постаменте в зале «прощания», а затем довольно аккуратно, — Бен отдал должное работникам кладбища, — уложенный в землю. В памяти Бена остро отпечатался и белое надгробие — небольшой прямоугольник мрамора с высеченной датой рождения, смерти и строчкой из песни «Oh! If the sky comes falling down! For you There's nothing in this world I wouldn't do».
Поминальные речи, слёзы, чьи-то всхлипы, ободряющие похлопывания по плечу, жалостливые взгляды, молитвы священника, — Рик до последнего оставался католиком, пусть и не всегда сознательным, — всё это прошло мимо Бена. Словно весь мир — комната для допросов в полицейском участке, а он стоял за прозрачным одностороним стеклом и наблюдал за шоу «хороший полицейский vs плохой парень». Только вместо подозреваемого и копа по ту сторону в землю закапывали его старшего брата. Человека, который, фактически, вырастил его.