Как он ни храбрился, его поневоле приводила в трепет близость породистых быков с их немыслимыми габаритами. До Статуса Данила мог дотронуться рукой – ее для этого даже не нужно было полностью вытягивать. Огромная туша была слишком близко. Громадная, неохватная взглядом – если смотреть с такой близи, не поворачивая головы. Страшно представить, как легко Статус может расплющить человека, если вдруг прижмет его к бетонному забору. И Дисней сейчас тоже окажется так же близко, как Статус. При этом у Диснея рога длиннее, чем у Статуса. И к тому же Статус крепко привязан к кольцу в заборе, а Диснея ведет за веревку тщедушная Зина. На станции бывали не такими уж редкими случаи, когда быки устраивали работникам настоящую корриду – Данила и собственными глазами пару раз видел, как они могут вмиг, ни с того ни с сего разъяриться. Что если вот сейчас Дисней вдруг рассвирепеет? Удержит его Зина? Нет, конечно. Это просто смехотворно. Если быку чем-то не понравится Данила и если он рванет в его сторону, Зина полетит на своей веревочке за бешеным рогатым бульдозером, как воздушный шарик. Если она, конечно, не успеет отпустить веревку. Скорее всего, она ее просто отпустит. Данила еще раз глянул на рога Диснея. Да, рога у него явно длиннее, чем у Статуса. Гораздо длиннее. И они приближаются, эти вывернутые вперед крепкие дуги на мощной башке. Один небрежный поворот бычьей шеи, и эти два кривых ломика с легкостью продырявят грудную клетку. Или вспорют живот. Черт, а какие у него ноги! Бетонные сваи, а не ноги. А копыта! Гири пудовые, а не копыта!
Дисней уже ступил на асфальтовую площадку, и копыта его каменно застукали по ней. Данила ощущал своими подошвами возникающую с каждым таким стуком дрожь асфальтовой тверди. Даже если бугай не специально шарахнет человека таким копытом, а только нечаянно качнется в сторону и наступит на ногу, будет больно. Данила перевел взгляд с копыт быка на свои обутые в легенькие кеды ступни.
– Ну, Диснеюшка, давай! – скомандовала Зина. – Густо, жирно, с душой!
И тут с Данилой произошла удивительная метаморфоза. Эти фразы, много раз слышанные Данилой, давно уже ставшие на площадке станции ритуальными, и будничный голос, которым Зина произнесла их, подействовали на него успокаивающе, и мятущееся в нем пламя паники, чуть было не заставившее его трусливо ретироваться и отказаться от участия во взятии семени, враз ослабло. Ему все еще было страшно, однако это уже был не парализующий и холодящий ужас. Наоборот, Данила словно перешагнул через Рубикон, у него даже появился кураж, и опасность теперь только придавала ситуации перцу. У него мелькнула мысль, что потом он сможет рассказать об этом свершении своей новой знакомой, Ксении. Никакого хвастовства – просто и сдержанно, по-мужски он расскажет о том, как ради потехи вызвался помочь пьяному в хлам технику, как подошел к самому свирепому быку, взял его за самое уязвимое место и проделал с ним что положено. Ксения оценит. Она, как показала минувшая ночь, просто помешана на приключениях, и ей нравятся те, кто готов рискнуть без особого повода. Емельянов вспомнил фразу, которая к восторгу Ксении стала его девизом минувшей ночи: «Прямо сейчас!» – и эта вспомянутая фраза тоже помогла отнестись к происходящему если не с настоящей отвагой, то, по крайней мере, без страха.
– Давай, Дисней! – сказал Данила. – Густо, жирно, прямо сейчас!
Между тем бык по прозвищу Дисней отфыркивался, косился на Данилу и никак не желал взлезать на Статуса. У него вроде и красная стрела между ног выросла, как полагается, но дальше дело не двигалось. Клим и Зина уговаривали его, как могли, однако бык уперся – и ни в какую.
Выругавшись, Клим подытожил:
– Ничего не выйдет. Он тебя, Данила, стесняется. Ты для него все-таки чужой. Дай-ка лучше я сам.
Вот тебе на – стесняется! Еще минут пять назад Данила был бы лишь рад такому повороту событий, он, конечно, и сейчас вздохнул с облегчением, но в еще большей степени он был раздосадован тем, что подвиг не состоялся. Про что же теперь расскажешь Ксении? Просто скотство какое-то со стороны Диснея.