День прошел так же, как и все предыдущие.
Они съели свой скучный завтрак из овсянки и апельсинового сока.
Мисс Блэк учила их.
На обед у них были рыбные палочки, все еще замороженные в серединке.
А затем опять учеба.
И в течение дня появлялись парочки, заглядывающие в дверь класса.
Лаклан был очарован ими. Всегда одетые в свои лучшие наряды: мужчины в костюмы, женщины в платья или красивые брюки, аккуратные прически и макияж. И хотя Лаклан никогда не мог приблизиться к ним, всегда чувствовался запах их духов. В День святого Валентина коридоры Хиллсайда наполнялись ароматом роз, сирени и свежего белья.
Лаклан очень хотел оказаться рядом с этими людьми. Иногда он подумывал просто выбежать к ним и спросить. Что плохого в том, чтобы спросить? Они ведь искали ребенка, да? Может быть, они захотят взять того, кто хотел уйти отсюда сильнее других?
Но Лаклан никогда не вставал, потому что знал, так он попадет в беду и в какой-нибудь черный список, детей из которого никогда не усыновляют.
Поэтому он просто выпрямился на стуле, стараясь выглядеть так, будто внимательно слушает учителя, и, если знал, что ответит правильно, поднимал руку. По крайней мере, он мог попытаться выглядеть умным.
Но по мере того, как день подходил к концу, приближаясь к обеду, Лаклан понимал, шансы, что им заинтересуются, уменьшаются. Дыра в его сердце становилась все больше и больше, наполняясь отчаянием, которое придется нести еще целый год.
Ни матери, ни потенциальных родителей. Ни поздравлений с днем рождения, ни валентинки.
Ничего.
Ему очень хотелось заплакать, но вернувшись в кровать, он лишь крепко прижал маленького Лионеля к себе и ему удалось сдержать слезы. Лаклан и раньше несколько раз плакал, и мальчишки всегда смеялись над ним, хотя все они время от времени грустили.
В дверях показался Старый Гнедой.
— Лаклан Локхарт? — прокричал он.
Лаклан застыл. О нет, что он сделал?
Мальчик бросил льва на кровать и вытянулся по стойке «смирно».
Остальные мальчики смотрели на него, на этот раз не смея издать ни звука.
— Пойдем со мной, — сказал Старый Гнедой, подозвав его пальцем.
Сердце Лаклана бешено заколотилось. Слова не предвещали ничего хорошего.
Он прошел мимо Дэви, нервно поглядывая на него, но тот только улыбнулся.
— Удачи, — прошептал он.
Удачи?
Лаклан посмотрел на Старого Гнедого, и в груди его зародилась надежда. Но старик ничего не сказал.
— Иди за мной, — проворчал он, выходя в коридор.
Лаклан поспешил за ним так быстро, как только позволяли его маленькие ножки.
Дальше и дальше по коридору, вниз по лестнице, до самого кабинета мистера Рэтчета.
— А теперь, Лаклан, — сказал ему Старый Гнедой, открывая дверь, — здесь кое-кто хочет тебя видеть, кто-то, кого ты...
Он замолчал, когда они вошли в комнату.
Рэтчет сидел за своим столом, но стулья напротив него были пусты. В воздухе стоял знакомый запах, запах сигаретного дыма и чего-то еще.
Сердце Лаклана сжалось.
— Где она? — спросил Старый Гнедой.
Рэтчет едва взглянул на них, продолжая листать бумаги.
— Только что ушла, передумала. Сказала что-то насчет того, что от мальчика больше хлопот, чем пользы. — Он посмотрел на Лаклана. — Мне неприятно это говорить, но, возможно, она права.
— Кто ушел? — спросил Лаклан, удивленный тем, что голос послушался его. — Кто она?
— Твоя мать, — сказал Рэтчет, разбирая какие-то бумаги. — Она собиралась забрать тебя. Но мне кажется, из этого ничего не выйдет. Вопросом обязательно занялась бы социальная служба. Я не уверен, что у дамы все в порядке.
Но Лаклан уже не слышал, что говорил Рэтчет.
Его мать?
Мама.
Не успев подумать, испытать что-то кроме чистого отчаяния, он повернулся и выбежал через открытую дверь в холл.
— Лаклан! — закричал ему вслед Старый Гнедой, и мальчик понял, что старик идет за ним, его шаги эхом отдавались в коридоре.
Но ему было все равно.
Его мама была здесь.
Ее надо удержать.
Убедить забрать его с собой.
Лаклан подбежал к входной двери и потянул ее на себя. Ему пришлось тянуть изо всех сил и наконец удалось открыть ее.
А затем он увидел, как мама садится обратно в такси.
— Мама, — закричал Лаклан.
Он поднял ногу, собираясь сбежать по ступенькам.
Но Старый Гнедой схватил его, удерживая на месте.
— Нет! — Лаклан закричал, извиваясь в руках старика и протягивая маленькие ручки к матери. Он был в отчаянии и сделал бы все, лишь бы выбраться отсюда. Лишь бы кто-то любил его, и мама вернулась, какой бы ужасной не была жизнь, которой они жили.