И какой же он красивый. Я сворачиваю за угол на Принсес-стрит и тут же достаю телефон, чтобы сфотографировать замок на холме, окруженный снегом.
Затем продолжаю идти, пока не оказываюсь в отеле.
Место чертовски модное, и я рада, что друзьям удалось остановиться здесь. Хотя кого я обманываю, у них у всех есть деньги, особенно у Линдена, теперь его вертолетный бизнес действительно процветает.
Стеф написала мне раньше, когда они вышли из самолета, потом еще раз, когда зарегистрировались, так что я знаю номер их комнаты. Я сказала, что приду и постараюсь не дать им уснуть, потому что знаю, первое, что они захотят сделать после этого чертовски долгого перелета из Сан-Франциско в Эдинбург, — это поспать. Но так лишь испортят себе весь режим до конца поездки.
Я поднимаюсь на лифте и иду по темным коридорам, ища нужный номер. Здесь немного жутковато, словно водятся привидения, хотя нет ничего менее страшного, чем шотландский призрак. Акцент такой смешной. Знаешь, да, бу, тупица ты этакий!
Наконец я подхожу к их двери и слышу, как за ней вопит ребенок.
Да уж, отличненько.
Видите ли, я не умею обращаться с детьми. Ладно, мне с ними хорошо, и они мне нравятся, но я не хочу иметь собственных. Слаба Богу, Лаклан со мной солидарен, и кто станет его винить? Но люди порой считают меня странной, что вполне взаимно. Вероятно, это одна из причин, почему мы так хорошо ладим с Кейром и Джессикой, они тоже не собираются заводить детей, хотя кто знает, все может измениться. Предатели.
Но я все равно решаю постучать.
Дверь тут же распахивается, и на пороге появляется очень сонная, раскрасневшаяся Стеф. Стоит ей увидеть меня, как она округляет глаза, смешно открывая рот.
— Ура-а-а! — визжит она, подпрыгивая.
Я тоже начинаю подпрыгивать, размахивая руками, как птица.
Она заключает меня в крепкие объятия, и я знаю, что где-то дальше по коридору кто-то открывает дверь посмотреть, из-за чего весь этот шум. Либо так, либо это призрак.
— Не могу поверить, что я здесь, — говорит Стеф, ослабляя хватку.
— Я тоже не могу поверить, что ты здесь, — говорю ей, затем протягиваю руку и вытаскиваю лапшу из ее волос. — Это твое? — спрашиваю я, протягивая макаронину.
— Фу, — говорит она, забирая у меня лапшу и бросая ее на пол позади себя. — Не волнуйся, лапша ничего не испортит, здесь полный бардак.
Она шире открывает дверь, и я захожу внутрь.
Вижу, она не шутит.
Тут настоящий погром.
Повсюду лапша рамен, пролитый сок на ковре, занавески выглядят так, будто с них кто-то свисал, кровать не застелена.
— Вы только заселились? — спрашиваю я, оглядываясь.
И наконец вижу виновницу.
Она в шкафу, выглядывает в щель между дверьми.
— Привет, Тру, — обращаюсь к ней.
Тру показывает зубы, скалясь, как дикая зверушка.
Ну и ладно.
— Не обращай на нее внимания, последние двадцать четыре часа она вела себя ужасно, — говорит Стеф, падая на диван. Теперь, когда эйфория от встречи со мной прошла, подруга выглядит измученной. — Из-за этого я не спала уже сутки.
— Даже во время перелета?
Она смотрит на меня.
— Нет, даже в самолете. Линден спал, — произносит она его имя рыча, — а Тру не спала и постоянно плакала. Все время. Все в самолете ненавидели меня. Там даже были какие-то придурки, которые сказали, что я не должна летать с ребенком, но, боже мой, ей, черт возьми, два года. Ей разрешено летать. К тому же, когда мы привезли ее на твою свадьбу, с ней все было в полном порядке. Она вела себя как ангел! Я не знаю, что случилось.
— К слову о твоем лодыре муже, где Линден? — спрашиваю я.
— Он сказал, что принесет нам немного еды, так как рамен, который мы упаковали, ну… — Она показывает на лапшу, разбросанную по всей комнате. — Произошел инцидент. Но я почти уверена, что он городе или сидит в пабе с Брэмом. Я бы не удивилась.
— Они ведь в соседнем номере, верно? — спрашиваю я, указывая на соседнюю дверь.
— Ага, но думаю, они спят. По крайней мере Никола с Авой.
— Не-е-ет, — говорю я ей. — Нельзя давать им спать, сон все испортит! Вы пробудете здесь неделю, значит надо попытаться приспособиться.
— Я им так и сказала, — зевая, говорит Стеф. — Хотя, честно говоря, не думаю, что, если на секунду закрою глаза, случится что-то ужасное.
— Нет, Стеф, — говорю я ей. Затем смотрю на Тру в шкафу. — Тру, давай-ка напади на свою маму. Не дай ей уснуть.
Тру издает звук, похожий на кошачий, а потом с ревом выскакивает из шкафа, бежит прямо к матери и прыгает на нее.
— Боже, Кайла, я тебя убью.
Я ухмыляюсь.
— Разве ты не скучала по мне?
Она стонет, когда Тру начинает легонько шлепать мать по лицу. Девчушка очень красивая, результат любви двух самых сексуальных людей, которых я знаю, и все же ее тяга к злу действительно впечатляет.
Но чтобы все было честно, я направляюсь к двери в другую комнату и начинаю колотить по ней кулаками.
— Просыпайся, просыпайся, просыпайся, просыпайся! Просыпайся, мать твою!
— Кайла, подожди, ты что делаешь? — кричит Стеф.
Я оглядываюсь на нее через плечо как раз в тот момент, когда открывается дверь.
А затем поворачиваюсь лицом к очень старому, мокрому, полуголому мужчине в полотенце.
— Что здесь происходит? — интересуется он.
— А-а-а! — вскрикиваю я. — Извините, вы не Никола.
— Нет, я не чертова Никола, — говорит он с усмешкой. Потом смотрит на Стеф. — И пока здесь носится ребенок, поспать не удастся.
Затем он поворачивается, демонстрируя свою задницу, и захлопывает дверь.
Медленно перевожу взгляд на Стеф, лицо у меня красное, как свекла.
— Ты же сказала, что они рядом! — восклицаю я, сгорая от стыда, хотя ситуация кажется забавной.
Стеф старается не рассмеяться.
— Да, я сказала, что они по соседству. Я же не сказала, что за этой чертовой дверью.
— Боже, — смеюсь я, падая на колени на ковер, слезы текут по моему лицу.
Теперь Стеф тоже громко смеется, мы оба буквально воем. Я катаюсь по полу, а потом Тру подходит ко мне и тоже начинает кататься.
Тут открывается дверь в комнату, и сквозь слезы я едва вижу, как входят Линден и Брэм.
— Какого черта здесь творится? — спрашивает Линден, глядя на меня сверху вниз. — Кайла?
— Привет, — удается выдавить мне, держась за живот. — Мужчина. Старый голый мужчина.
Парни закрывают дверь и смотрят на нас.
Брэм качает головой.
— Думаю, они сошли с ума.
— Честно говоря, Кайла потеряла разум давным-давно, — говорит Линден. — Пребывание вдали от родины, должно быть, сказывается на ней.
— Боже мой! — Я поднимаю руки над головой. — Помогите мне подняться, придурки.
Линден улыбается мне и подходит, кладет руки мне на локти и поднимает на ноги.
— Приятно знать, что ты не бросишь женщину на земле, — говорю я ему.
— Заткнись, — улыбаясь, говорит он.
Мы обнимаемся.
Линден всегда умел обниматься.
— Брэм, — говорю я, поворачиваясь к нему. — Как ты? Все еще Брэмастик?
Он дерзко ухмыляется в ответ.
— Ты же знаешь, — затем быстро обнимает. — Так что там насчет голого старика?
Морщусь в ответ.
— Я пыталась найти Николу и разбудить ее.
— Если хочешь, можешь сделать это прямо сейчас, — говорит он, проводя рукой по бороде. — Мы с Линденом бродили вокруг, стараясь не заснуть.
— Угу, — говорит Стеф, когда Линден пытается поцеловать ее в щеку. — Так вот почему от вас пахнет пивом?
Ха. Я даже не заметила. С другой стороны, здесь все пахнут пивом.