Я не должен был уже ничего говорить, но все же сказал.
— Наверное, он не знал, что туда ходить запрещено, — говорю я. Но звучит это крайне неубедительно.
Том не смог удержаться от смешка.
— У меня хорошее чувство юмора, но я действительно не вижу в этом ничего смешного, — сказал директор, смерив их взглядом.
Ситуация ухудшалась с каждой секундой. Несмотря на все усилия, Том не мог перестать смеяться.
— Иди уже. Присоединяйся к остальным, — приказываю сыну, хотя и звучит это слишком резко. — Извините, шеф. Это обычное недоразумение.
Мы возвращаемся. По дороге я замечаю изменения, произошедшие в одной из комнат.
— А где: — Я заметил, что искусственный череп из кабинета биологии исчез. Я дернул ручку дверей и вхожу в класс.
— Кто-то тут был, — сказал я.
— Даже если кто-то и был, он уже ушел. А если ты знал, что тут прячутся, почему ничего не сказал?
— Нет, я никого не видел. Просто вещи переставлены, и я это заметил.
— Правда? Покажи, что и где.
— Не могу, — ответил я, окидывая взглядом класс. Может, они спрятали череп в одном из шкафов, но сейчас не был уверен, что точно я видел, когда вошел сюда в прошлый раз. Я все больше нервничаю. Чувствую, что Том также виноват. Когда только подумаю, что он мог принимать в этом участие. А, ладно. Займусь этим в понедельник, когда узнаю, что случилось. Сейчас есть более важные дела. Например, довезти сына домой.
— Ты сильно огорчишься, если мы уйдем с приема пораньше?
— Без проблем, — ответил Том.
Да, я и вправду хотел спросить мистера Холта.
— Я хотел предложить какую-то игру, в которой не будет проигравших, — сказал шеф.
Не знаю, были ли его слова поощрением для Тома, или щелчком мне по носу.
— Я чувствую себя не очень хорошо, если быть откровенным, ответил я.
Мистер Холт смотрел на Тома, и я опасался, что он скажет нечто, чтобы заставить моего сына остаться с ним, а мне придется ехать домой самому.
— Он должен ехать со мной, — сказал я. Слишком быстро и слишком громко.
— Ладно, я не буду злиться, но жаль, что уезжантн. Джек мог бы подружиться с твоим сыном.
Я услышал в этих словах завуалированную угрозу. Возможно, мой уход отразится на моей дальнейшей работе. Я иду позади директора, хотя не знаю, как можно все уладить.
— В таком случае, увидимся в понедельник, — сказал мистер Холт. — Выйди в передние двери. В конце концов, ты работаешь в этой школе.
Он говорит — уходите, но звучит это, как пренебрежение. Том открыл двери одного из противопожарных выходов и придержал их для меня.
Дверь тяжело закрылась за ними, а потом долго качалась. Может это мистер Холт спровоцировал сквозняк, открывая свою дверь в противоположном конце коридора?
— Пора выбираться из этих задников, — сказал я, но это не прозвучало как шутка.
Поднимаю засов в дверях напротив кабинета директора, и мы вместе выходим на освещенный двор. Не отпускаю ручку, пока не слышу за спиной звук закрывающегося замка.
Среди всех припаркованных автомобилей мой «фиат» был самым маленьким. В зеркало заднего вида я долго рассматривал двери школы. Том пристегнулся, и мы поехали. Мы уже почти доехали до ворот, когда сын сказал:
— Может, будет лучше, если ты вернешься?
Я остановил машину перед выездом на дорогу. Я и сам начал сомневаться.
— Ты хочешь?
— Нет Не очень.
— Значит, не о чем сожалеть, — сказал я, выезжая на дорогу.
Тени деревьев накрывали обе полосы движения. Три мили дороги, и мы будем дома. Мы еще не успели разогнаться, а у Тома вновь появились сомнения.
— Было бы лучше, если бы ты остался. Ты так не думаешь?
Мое внимание привлекает вид «фольксвагена», который едет в нескольких сотнях ярдов позади нас. В нем сидят несколько молодых людей. Машина уже давно превысила допустимую скорость, и сейчас вся ситуация выглядит очень опасной.
— В каком смысле лучше?
— Тогда, ты мог бы и в дальнейшем приятельствовать с директором.
Мне стало не по себе. Слова Тома были наивны, но в них было много смысла. «Фольксваген» нас обогнал. Я увидел, что в нем было меньше ребят, чем мне показалось первоначально.
— Я не должен это делать, — говорю. — Не должен использовать тебя для всего этого.
— Но я хотел помочь. Я же знаю, что мама сейчас не работает.
В очередной проехавшей мимо нас машине — «аллегро» — вижу только одного подростка. Он сидит на заднем сидении, и не пристегнул ремень безопасности. Когда он склоняется вперед, мне кажется, что уставился он именно на меня. Не знаю, откуда такая уверенность. Я ведь даже не могу разглядеть его лица — всего лишь несколько размытых пятен. Я пробую оторвать взгляд од зеркала, и сосредоточиться на дороге. Я не могу сконцентрироваться, и машина едва не врезалась в автобус. Если бы я вовремя не затормозил.