Фоскин и Чайкер удерживали мужчину, который бился в эпилептическом припадке, его рвало кровью. Дорден боролся за жизнь Банды.
— Сержант Марой мёртв, — повторила Курт.
Дорден грустно кивнул. — Может, и Роун тоже.
Около 17.00 количество раненых пошло на убыль. Одна только сортировочная станция Дордена обслужила почти пятьсот поступивших.
Освещение было скудным из-за дыма от снарядов. Дождь хлестал внутрь палаток. Земля внутри и снаружи была залита кровью, повсюду были разбросаны куски рваной формы и снаряжения.
Тех, кто отделался лёгкими ранениями, отправили в Ронфорк и на другие тыловые станции. Тяжело больных и раненых везли на телегах и носилках в основные полевые госпитали. Дорден удостоверился, что все серьёзно раненые Призраки были отмечены для доставки в его лазарет, на шерстяную фабрику Ронфорка.
Курт и Дорден вышли из сортировочного пункта во время затишья, жалуясь друг другу на острую нехватку припасов. Курт закурила ещё одну палочку лхо, которой поделилась с Дорденом, от чего тот закашлялся. Она опасалась, что привьёт ему дурную привычку.
— Эй, — крикнула она, подталкивая его. — Там.
На другой стороне пространства станции, превратившегося в болото истоптанной грязи, санитары Альянса толкали по направлению к своим палаткам тачки, гружёные медикаментами.
Курт приблизилась, швыряя окурок в грязь. — Эй!
Дорден пытался остановить её, — Нет, Ана! Не надо!
Было уже поздно. Курт подбежала к тачкам. Она схватила ближайшую коробку и открыла крышку, санитары Альянса сердито запротестовали.
— Тут Имперские припасы! Они помечены клеймом Первого-и-Едиственного! Сволочи! Вы всё это украли!
— Пошла прочь! — прорычал айэксегарианец.
— Нет! Наши припасы куда-то делись, и мы из кожи вон лезли, чтобы как-то обойтись без них! Это вы помогли им исчезнуть, не так ли? Фес, да вы просто спёрли наши медикаменты!
— Ана! Пожалуйста! Оно того не стоит! — взмолился Дорден, подходя ближе. Он уже много раз видел, как люди опускаются до подобных пороков, находясь в отчаянии. У Альянса остро не хватало предметов первой необходимости. Большая партия свежих медикаментов, скорее всего, показалась им слишком большим сокровищем, и они решили его не упускать.
Просто нужно запросить ещё, он запросит ещё немного с судов Муниторума. Не нужно связываться с этими несчастными, отчаявшимися негодяями.
— Чёрт возьми, нет! — воскликнула Курт и попыталась забрать несколько коробок.
Солдат Альянса с грязной повязкой на голове ударил её и повалил в грязь. Коробки вылетели у неё из рук.
— Нет, нет… нет, не надо! — Дорден с криками прыгнул на санитаров Альянса, пытаясь оттащить их от упавшей Аны Курт, которая съёжилась в грязи, чтобы защититься от посыпавшихся пинков.
Они напали на него. Один ударил его по зубам, другой пнул в бедро. Дорден вскрикнул, а затем нанёс удар, который вырубил одного из айэксегарианцев. И тогда они принялись избивать его с особым остервенением. Курт встала и бросилась в бой, она царапалась, била и пиналась.
Раздался выстрел, сотрясший воздух в округе.
Нападавшие бросили Ану и Дордена. Ибрам Гаунт шёл по грязи, белый дым поднимался из прорезей дульного тормоза его болт-пистолета. Полковник с головы до ног был забрызган грязью и кровью, а на щеках виднелись пороховые ожоги.
— Я Имперский Комиссар Гаунт, — сказал он. — И я известен как довольно сдержанный человек, пока меня не вынуждают к действиям.
А вы только что вынудили меня.
Гаунт опустил оружие и застрелил двоих айэксегарианцев на том месте, где они стояли. Остальные разбежались. На всякий случай Гаунт прицелился и пристрелил ещё одного из беглецов. Гвардейцы, медики и военнослужащие Айэкса на полевой станции в шоке наблюдали за происходящим.
Гаунт помог Дордену и Курт подняться на ноги.
— Никому не позволено так обходиться с моими лучшими медиками, — сказал он.
Курт посмотрела на него с нескрываемым ужасом. Она никогда не видела его таким.
— Я комиссар, — сказал он ей. — Я не думаю, что ты представляешь, что такое быть комиссаром, Ана. Но тебе придётся привыкнуть.
Гаунт отвернулся. — Вы! — крикнул он группе ошеломлённых зрителей. — Соберите эти припасы и разделите их поровну между медиками Гвардии и Альянса на этой станции. Хирург Курт остаётся за старшего.
Она кивнула.
— Дорден? — Гаунт обратился к старому врачу. У того опух глаз и была разбита губа, — порядок?
— Жить буду, — ответил Дорден. Гаунт понял, что тот был больше зол, чем побит. Зол на то, что дошло до драки, зол потому, что ему вообще хватило ума вмешаться. Но больше всего он злился из-за того, каким образом Гаунт только что проявил мрачную сторону поддержания дисциплины в рядах Имперской Гвардии. Дорден клялся никогда не убивать. И лишь однажды он нарушил эту клятву, на Меназоиде Эпсилон, чтобы спасти полковнику-комиссару жизнь. А теперь он видел, как Гаунт бессмысленно отнял жизни во имя железной дисциплины.