Она лишилась рассудка, получив травму мозга в одном из сражений далёкого прошлого. А все эти разговоры вокруг да около стали следствием её отшельничества.
Гаунту нужно было продолжать путь. — Послушайте, сестра… мы держим курс на Мейсек. И я уверен: от нашего визита туда зависят жизни. Есть что-то такое, чем Вы могли бы нам помочь?
— Не совсем. Не так, как Вы обычно привыкли это понимать. Вам самим придётся себе помочь. Я имею в виду Вас и того парнишку. А что касается Мейсека… Я бы не стремилась туда попасть. Уродливое место. Ничто там не радует глаз. Но вы можете одолжить мою машину, если хотите.
— Вашу машину?
— Мне она теперь без надобности. Она припаркована в одном из сараев на той стороне дороги. Возможно, потребуется расчистить выезд, но машина на ходу. Завожу каждый день. Ключи на крючке рядом с дверью.
Гаунт кивнул Белтайну, и адъютант поспешил наружу.
— Он ушёл? — спросила она.
— Побежал искать машину, — ответил Гаунт.
— Присядь рядом со мной, — прошептала она.
Гаунт сел на скамью рядом с ней. Сестра Закер, пусть она и была довольно странной, оказывала ему услугу, поэтому он счёл, что мог бы уделить ей ещё пару минут.
Аромат цветов вернулся вновь. Где он встречал его прежде?
– Это будет трудно, — призналась она.
— Что будет?
— Геродор, — ответила она.
— Геродор? — Единственный «Геродор», известный Гаунту, был тактически не значимой колонией на периферии. Он пожал плечами.
— Мне дозволено передать кое-что, — сказала она. — Во всём есть зло. Но самое большое зло, в конечном счёте, находится внутри нас. И внутри Вас тоже.
— Внутри меня? — повторил Гаунт. На самом деле он не хотел углубляться в это. Но она заслуживала учтивости.
— Образно говоря, Ибрам. Внутри Вашего тела, как его описывает ДеМаркезе. Вы знакомы с трудами ДеМаркезе?
— Нет, сестра. — Гаунт понятия не имел, кто такой ДеМаркезе.
— Что ж, дело вот в чём. Зло состоит из двух частей. Двух опасностей, одна из которых является истинным злом, другая – недопониманием. И вторая имеет ключевое значение. Важно помнить об этом, потому что вы, комиссары, страшно любите давить на курок. Думаю, это всё. Хотя, есть ещё кое-что. Пусть Ваш самый зоркий глаз покажет вам истину. Да, именно. Ваш самый зоркий глаз. Вот, теперь всё. Надеюсь, я достаточно ясно выразилась.
— Я… — начал Гаунт.
— О, мне необходимо подмести пол, — сказала она.
Она остановилась и повернула к нему голову. — Хоть я и не должна этого говорить, и пусть я выхожу далеко за рамки своей роли, но… когда Вы увидите её, замолвите обо мне словечко. Пожалуйста. Я скучаю по ней.
Снаружи тишину нарушили кашель и рычание двигателя, вернувшегося к жизни.
— Конечно, — сказал Гаунт. Он осторожно взял её руку и поцеловал.
— Император защитит тебя, сестра.
— Он будет слишком занят, защищая тебя, Ибрам, — ответила она. — Тебя и того мальчика.
Гаунт зашагал прочь. — Мы вернём машину.
— А, оставьте себе, — сказала она, махнув рукой.
Снаружи, на мокрой дороге, стоял огромный старый лимузин, а Белтайн был за рулём. Тёмно-синий корпус машины был покрыт пятнышками ржавчины, подножки обросли лишайником, а в бампере и решётке радиатора поселились сорняки. Белтайн включил фары, которые вспыхнули, как глаза ночного хищника.
Гаунт подошёл к машине и провел рукой по серой шкуре складной крыши. — Она опускается?
Бельтайн повозился с элементами управления на приборной панели. Со скрипом верх отъехал назад и сложился гармошкой, так что машина теперь стала в полной мере кабриолетом.
Гаунт сел назад. Белтайн оглянулся на него и виновато поднял забинтованную руку.
—Я… э-э… не думаю, что справлюсь с переключением передач, сэр, — сказал он.
Гаунт, довольный, кивнул головой. — Тогда меняемся местами, — заключил он.
Они с рёвом понеслись по лесной дороге, оставив часовню позади. Солнечный свет, пробиваясь через кроны деревьев, мелькал и струился по корпусу автомобиля.
— Так… — начал Белтайн, стараясь перекричать рёв восьмицилиндрового двигателя, — …что это вообще такое было?
— Забудь об этом! — крикнул Гаунт в набегающий поток воздуха, переходя на пониженную перед тем, как бросить старый автомобиль в крутой поворот. — Она просто истосковалась по живому общению.