Никто никогда не учил его ремонтировать жилище, и поначалу дело шло из рук вон плохо, но у него не осталось ничего, кроме этого дома, и с остервенением, достойным узника замка Иф, ковыряющего обломком ложки стену своей камеры, Гарри день за днем продолжал работу. Поразмыслив, он отказался от использования магических средств и инструментов. В противном случае пришлось бы общаться с волшебниками, а этого ему меньше всего хотелось, когда его колдография не сходила с первых полос газет вот уже несколько лет. Магглы же, населяющие провинциальные города, с удовольствием продавали строительные материалы, делились секретами ремесла и, что самое приятное, знать не знали ничего о Гарри Поттере.
Заклятие маскировки, когда-то наложенное на дом, пришлось обновить после того, как Гарри однажды провел целый день, наблюдая из-под мантии-невидимки за двумя журналистами, перевернувшими его убогое жилище вверх дном в поисках его самого. Представители четвертой власти магического мира и не подозревали, насколько близки были к многократному круциатусу и обливиэйту, когда отпускали мерзкие комментарии по поводу запустения и разрухи в доме «Великого героя». Как только, чихая от пыли, они покинули дом, Гарри позаботился о том, чтобы никто больше не переступил этот порог без приглашения хозяина, кроме его невесты и его самого.
В столярном ремесле Гарри также ровным счетом ничего не смыслил, и потому его первые опыты в области конструирования мебели являли собой жалкое зрелище: кривая кровать, детали которой держались вместе исключительно при помощи магии, колченогая табуретка и стол, который исполнял джигу на тонких трясущихся ногах каждый раз, когда Гарри что-то на него ставил. Виктор Франкенштейн, будь он столяром, гордился бы этими изделиями, да и сам Гарри признавал, что это самые ужасные орудия убийства времени, которые ему когда-либо доводилось видеть. Конечно, он мог купить и готовые вещи, но в этом случае восстановление дома заняло бы несколько месяцев, а Гарри нуждался в годах работы.
К тому же, своими руками перестраивая дом, он ощущал, как переписывает его историю, превращая его из места, где убили всю его семью, в место, где со своей семьей он будет счастлив.
Однажды.
Весьма не скоро.
***
— Отдай! Это мое! Я вырасту и превращу тебя в слизняка, дубина!
— А мой папа может превратить тебя в козявку прямо завтра, когда я ему скажу, что ты кидался в меня песком!
— Слизняк!
— Козявка!
— Разве это не одно и то же? — меланхолично пробормотал Гарри, устраивая пакеты с покупками на лавочке в парке, куда забрел после посещения очередной строительной ярмарки. Найти тихое место для того, чтобы незаметно трансгрессировать домой, не удавалось вот уже около часа, и он углубился в незнакомый парк в надежде обрести желанное одиночество, но и здесь нашлась парочка мальчишек лет пяти. Один из них, сероглазый и поджарый, беспрестанно двигался, взмахивал руками, перебегал с места на место, а другой, крепко сбитый карапуз с копной каштановых кудряшек, посматривал на суетливого товарища свысока, вытирая о штаны грязные пальцы.
— Вовсе нет! — серьезно сообщил кудрявый мальчик, исподлобья поглядывая на Гарри. — Слизняки больше козявок и раз в пять противнее!
— В десять! — поддакнул его суетливый приятель.
— Да, в десять! И козявки живут в носу, а слизняки на воле!
— О! — восхитился Гарри. — Тогда я предпочел бы быть слизняком. Гордым, вольным слизняком! Каждый вечер я бы уползал в закат, и только след от соплей серебристой дорожкой напоминал обо мне жителям долины. — Он поднял руку и, противно причмокивая, изобразил эпическое уползание одинокого героя.
Мальчишки, в свою очередь, пришли в полный восторг. Затем попробовали повторить. Поспорили, у кого получается лучше, и чуть было не подрались, но Гарри вовремя заявил, что поединок без судьи засчитан не будет. Нет, сам он не может быть судьей, потому что… потому что…
— Потому что мужчины не судят поединки между мужчинами, — авторитетно соврал он. — В этом деле совершенно необходима хотя бы одна Прекрасная Дама.
— Мисс Сьюзи! — заорали они так, что Гарри подпрыгнул. — Нам срочно нужна Прекрасная Дама!
Полноватая женщина лет двадцати пяти в ту же секунду появилась из-за деревьев. Она приближалась степенно, не торопясь, и на лице ее играла мечтательная улыбка.
— Вы льстите мне, господа, — мягко проговорила она и остановилась напротив ребят.
— Вы знаете, где ее найти?
— Показалось… — вздохнула женщина, и Гарри пришлось предпринять значительные усилия, чтобы не расхохотаться. Тем не менее из роли толстушка не вышла. — Зачем вам нужна Прекрасная Дама, о мои храбрые рыцари?
— Чтобы судить поединок слизняков! — подпрыгивая на месте от нетерпения, выпалил щуплый мальчишка и указал на Гарри. — Вот он говорит, что девчонки в этом лучше всего понимают!
Полная леди с подозрением покосилась на Гарри, но ничего ему не сказала.
— Попросите миссис Гилрой, — подумав немного, сказала она малышам.
— Но она же старая! — немедленно возмутились дети.
— Совершенно верно! — не моргнув и глазом, подтвердила женщина. — Она такая старая, что в молодости судила рыцарские турниры… когда еще была Прекрасной Дамой.
Как только дети умчались на поиски Заслуженной Прекрасной Дамы, полная леди соизволила обратить внимание на Гарри. Она повернулась к нему ровно настолько, чтобы он мог оценить ее гордый профиль. Должно быть, сбоку она казалась себе стройнее.
— А вы, я смотрю, крупный специалист по слизнякам и девушкам, мистер… — наконец она посмотрела на него в упор, и глаза на ее круглом лице расширились от удивления. — Поттер?!
Гарри вскинул голову, готовясь нацепить дежурную улыбку и ретироваться под предлогом неотложных геройских дел, пока его не заставили давать автографы всем девицам в радиусе километра, но черты лица толстушки показались ему знакомыми.
— Сьюзен… — он с трудом вспомнил ее фамилию. Хафлпаффцы по большей части были незаметны, а тот, кто не устраивает неприятностей, запоминается плохо. — Боунс?
Сьюзен Боунс собственной персоной без какого бы то ни было фанатизма и подобострастия поприветствовала школьного товарища. Она просто была рада его видеть. В последнее время он редко разговаривал с волшебниками. Отгородившись ото всех стенами своего дома, Гарри делал лишь редкие вылазки в Косой Переулок, чтобы посетить Гринтоттс, и потому не отказался поболтать со Сьюзен несколько минут. Окончив Хогвартс и прибавив, по ее собственному выражению, пару фунтов, Сьюзен арендовала небольшой двухэтажный дом и учредила детский сад для детей волшебников. Дела ее маленького предприятия шли хорошо, несмотря на то что, кроме нее, в саду работали только домашний эльф, старая экономка и приходящий колдомедик, а директором, воспитателем, счетоводом и поставщиком была она одна.
Боунс поманила его за собой. Подхватив сумки, Гарри последовал за воспитательницей по тропинке, запорошенной осенними листьями. За первым же поворотом открылся вид на дом из розового камня и детскую площадку, где, вереща на все голоса, прыгали по причудливым гимнастическим снарядам маленькие дети.
— Это Дейзи МакМиллан, — указала она на хрупкую трехлетнюю девочку, прижимающую к себе куклу, — а это… — взлохмаченная маленькая разбойница с визгом вскочила на ограду песочницы и обдала песком из ведерка пробегавшего мимо мальчишку. Тот, как ни в чем не бывало, увернулся и побежал дальше, не забыв, впрочем, показать язык. — Элизабет Финниган. Темперамент взрывной.