Строить себе убежище не было сил, но это было необходимо, ведь все промокло настолько, что неизвестно, когда мы сможем развести костер в такой сырости. Кругом не было ни одной ели, под которой обычно долго сохраняется сухой участок земли. Напротив: нас окружали высокие, куцые сосны и редкие широколиственные деревца, вроде ольхи, пропуская струи холодного дождя до самых потаённых уголков почвы.
Киллер с помощью магии построил какое-то кривое подобие шалаша из стволов деревьев, который я совместо с Кроссом стала обкладывать мхом, начиная с импровизированной крыши и заканчивая покатыми стенками из широких поленьев, натасканных в щедром количестве. Пол в этом тесном шалашике я выложила найденным тут же папоротником, и постелила сверху мокрый пакет. Зачем –не знаю, но так мне казалось, что холод от почвы будет досаждать чуть меньше, да и наше тепло не будет бесполезно уходить в землю. Мы набились внутрь, как воробьи в дупло, плотно прижимаясь друг к другу, готовясь к неудобному, холодному ночлегу с мерзким чувством убийственного голода.
Тело била мелкая дрожь, зуб на зуб не попадал, а от этих судорог последние силы растворялись стремительно. Скелеты мёрзли меньше и смотрели на меня с жалостью. Кросс долго не выдержал и, смущаясь, вытащил руку из рукава своей куртки и накинул ее на меня, чтобы я вдела в него свою. Внутри вещь оказалась достаточно сухой, особенно если сравнивать со мной. Я, кажется, промокла до самых костей… С другой стороны ко мне жался Киллер в вымокшем насквозь свитшоте. Он магией притянул ещё кучу сухих веток и бревен, полностью закрывая наш шалаш, что было действительно умно… Возможно, мы даже сможем отогреться, хотя капли дождя все равно медленно просачивались сквозь толстый слой мха.
Я сонно уткнулась в бок Кросса, все ещё содрогаясь, но будучи между двумя монстрами, мне медленно, но верно становилось чуть теплее. С другой стороны, почти навалившись всем весом и уложив голову на мое плечо, полу-прилёг Киллер, стремясь согреться и немного подремать.
Сейчас было не до неловкости. Я часто видела в передачах про выживание, как люди, чтобы согреться и не погибнуть, спали голышом в одном спальном мешке, и это спасало им жизнь. Так что наше текущее положение вообще не выходило за рамки каких бы то ни было приличий.
Черт, где мы сейчас находились, и сколько ещё идти: эти мысли не давали покоя, тревожили, сводили с ума, не хуже голода. Ужасное чувство. Будь я сейчас одна – наверняка бы спятила или погибла. Построить такое убежище в одиночку и с такой скоростью, не обладая магией, было мне совершенно точно не по силам…
Кросс немного приобнял меня, кладя голову на мою макушку. В тесноте быстро стало ощутимо теплее, чем на улице, и я немного успокоилась, радуясь, что мы переживем ещё одну чёртову ночь и встретим ещё один чертов рассвет.
Сон снова долго не шел, и по-моему я уснула последней, все ещё чувствуя холод промокшими насквозь ногами, сбитыми в кровь от мокрых кроссовок и порвавшихся носков.
Новое утро, встретило нас так же, как и десяток предыдущих – противной, почти ледяной свежестью тумана, пробравшемуся повсюду своими беспринципными, равнодушными языками. Мой нос щекотал сухой ворс водолазки Кросса, в которую я уткнулась холодным носом.
Отпрянув от друга, я сонно пошевелилась, сгоняя морок неприятной дремоты, которая всегда сопровождалась сейчас тревожными, отрывочными снами, мешавшими нормально отдохнуть. Желудок болел, отчаянно прося пищи, а по телу расходилась неприятная, болезненная слабость. Тревожный признак, который мне не понравился, но не стоило поддаваться лишним переживаниям. Первым делом, всем стоило утолить жажду и, если нет дождя, то желательно попробовать сделать костер и просушиться. Хотя бы немного…
Растормошив монстров, я ловко выбралась из куртки Кросса и выползла из нашего убежища на улицу. К моему огромному сожалению дождь не прекратился, хоть и ослаб. Это убило последние зачатки надежды на тепло. Теперь было выгоднее согреваться в движении, а значит опять придется идти вперёд… Куда именно? Черт его знает.
Если говорить о чётком направлении, то Лэйквиль лежал к югу от родного городка. Стало быть, солнце всегда должно было держаться примерно по левую руку, постепенно закатываясь к правой. Но после катастрофы, всё могло измениться, включая размещение города. Да и сейчас светила за плотным покрывалом облачности видно не было.
Я наклонилась к бутылкам, отмечая, что они все почти полностью наполнены свежей водой. Взяв одну, а остальные закинув в рюкзак, прихваченный из шалаша, я вернулась к сонным скелетам, протягивая им бутылку. Ноги ужасно болели после долгой ходьбы и от натирания обуви. Кросс напился первым и, передав воду другу, вылез ко мне.
— Ты как? Совсем плохо выглядишь, — он забрал мой рюкзак, закидывая его на свои плечи.
В последнее время он постоянно забирал мою ношу, помогая справиться хотя бы с такой мелочью, как тяжелый груз, отчего я чувствовала себя немного виноватой. Хотя на самом деле это глупость, ведь там была вода на всех…
— Довольно хреново, но ничего не поделаешь, Кросс. Бесит дождь. А ты как? — я попыталась улыбнуться.
Уж не знаю, насколько жизнерадостно вышло…
— Так себе… Я очень хочу есть…
— Да все хотят, братишка, — к нам подошёл улыбающийся Киллер, хлопая меня по плечу, — я бы сейчас даже человека съел.
Я недовольно покосилась на друга. От его слов меня передёрнуло.
— Не смей так говорить, Кил. Это отвратительно, — я нахмурилась и стала осматриваться, игнорируя виноватый взгляд монстра, — кто-нибудь знает, где солнце? Куда нам идти дальше?
— Вчера мы пришли оттуда, я запомнил, — Кросс указал за шалаш, — значит нам вот туда.
— Отлично… Ещё один день в “Диагональном” аду, — я вздохнула и отправилась в указанном направлении, отмечая как при каждом шаге простреливает болью натертые щиколотки.
Скелеты шли рядом, устало ссутулившись, молча глядя под ноги. Везёт им – кожи нет, чтобы натереть ее. И холод не так сильно ощущают. Мое почти человеческое тело было куда более нежным, чем тело скелета. И сейчас это было мне не на руку. Под все ещё мокрыми кроссовками влажно проминалась словно вспаханная земля, пошедшая от дождя грязью, и мелкие ветки. По такой скользкой мешанине идти было ещё труднее: ноги то и дело разъезжались по мерзкой жиже, из-за чего меня пару раз умудрялся подхватывать Киллер и один раз – Кросс. Но не мне одной так “везло”. Кил все же растянулся на особо скользком месте, подняв тучу грязных брызг… Теперь мы были похожи на трёх грязных, жалких поросят.
Совместными усилиями вытащив скелета из лужи, в которую тот едва не плюхнулся снова, мы постояли на месте, переводя дух. Лес до сих пор стоял городом кривых стволов, словно тысячи Пизанских башен, и пейзаж не менялся ни на миг. Однако, чуть вдалеке кое-что выбивалось из общей надоевшей картины. Кажется, там деревья стояли ровно, словно их ничто не пыталось повалить или сбросить с земли как досадную помеху или занозу.
— Смотрите, что там? Вроде лес ровный или мне уже мерещится? — тяжело дыша указала я в нужном направлении.
— Мм, нет. По-моему там спуск и… Там что, вода? — Кросс удивлённо всматривался в уходящий под углом склон впереди, будто за ним было озеро.
— Черт, да ладно? — Киллер оживился, радостно улыбнувшись нам, — погнали, посмотрим!
Мы поспешили на гребень этого холма, где сосны стояли ровными прямыми стволами, радуя глаза хоть какой-то переменой опостылевшего однообразного вида. И если до того почва везде была изуродована нечеловеческой силой, не оставив ни намека на ягоды или грибы, то здесь густым ковром росла черника, сверкая темными боками ягод из под изумрудной листвы. И перед этим ковром простиралась чаша лесного озера, словно оазис посреди безжизненной и мертвой пустыни.
Я тут же упала на колени, чувствуя кожей сквозь порванную одежду холод влаги нижнего яруса растительности, дрожащими руками в нетерпении срывая упругие ягоды и напихивая ими полный рот. Их сладкий сок словно возвращал меня к жизни. Этого конечно было крайне мало, но надежде много и не требуется… Мои друзья радостно присоединились, поедая ягоды и иногда посмеиваясь от переполнявшей их радости. Черники здесь было очень много, и это давало надежду на то, что мы продержимся ещё один день.