- Тебе показалось. Это все нервы, - он усилием воли постарался не думать о том, что видел ночью в лесу. Вместо этого нарисовал в голове картинку из их прошлого. Счастливую и безмятежную.
- Да, в тот год море было теплым, - сказала Аня.
У него получилось. Они дошли до лагеря. Быстро и без аппетита позавтракали бутербродами и соком, собрали вещи. Почти не разговаривая сели в машину. Когда выехали на трассу, откуда съехали вчера вечером, Кирилл заговорил первым:
- Как только приедем в город, надо затариться по полной. Нужна еда, бензин, мощные фонари и теплая одежда. И… - он помедлил, раздумывая, стоит ли озвучивать следующий пункт, - И оружие.
Аня вскинула голову.
- Может, все не так страшно? И в городе все как обычно? Может, наш город и прилегающую к нему территорию закрыли на карантин военные? Такое ведь может быть?
- Я ничему уже не удивлюсь. Но, думаю, нам надо готовиться ко всему.
- Я поняла.
Вот и хорошо. Кирилл боялся дальнейших разговоров. Почему – то он был уверен, что военные тут не причем. И никто не причем. Случилось что – то откровенно страшное и необратимое.
Как он и предполагал, город был пуст. Он понял это еще при въезде. Обычно в это время на мосту в три ряда стояли разномастные машины. Кто – то из водителей матерился в открытое окно, проклиная пробки и власти, не проложившие новой объездной дороги. Другие были более терпеливы. Но все они были в прошлой жизни. Мост Кирилл проехал за пять минут.
- Остановимся у торгового центра. Там есть все, что нам надо.
- Все равно, - бесцветным голосом протянула Аня. Мост был ее последней надеждой. Он не разделял два мира, прежний и тот, который поглотил туман. Он был лишь мостом, по которому они скатились вниз, чтобы снова попасть в ад.
Кирилл остановился у входа в торговый центр. Когда – то он был полон людей. В нем ни на минуту не останавливалась кипучая человеческая деятельность. Некоторые секторы в нем работали круглосуточно.
- Давай разделимся. Ты в продукты, а я быстро найду остальное.
Аня вздрогнула.
- Нет. Я с тобой, - перед глазами поплыли картинки из вчерашнего дня. Вот она стоит посередине поля, в кромешной мгле, окутанная безликим туманом. Легкие разрываются от крика, зовущего мужа. Только не одна. Она больше никогда не останется одна.
Она крепко обхватила его руку чуть выше запястья.
Он понял. Не стал настаивать. Этот Кирилл тоже был новым. Более взрослым, более ответственным, более уступчивым.
- Хорошо. Так действительно спокойнее. Я не подумал.
Они облазили все три этажа. Все, что насобирали, уместилось в четыре тележки. Кирилл прицепил их одна к другой веревкой, раздобытой в одном из хозяйственных отделов, и, теперь, радуясь собственной смекалке, катил их по выложенному бежевой глянцевой плиткой, полу к выходу. Аня повеселела. Вид привычной обстановки немного успокоил ее. Она крутила по сторонам головой и, пару раз ухитрилась поймать в стекле витрин свое отражение. Кирилл усмехнулся про себя. Все – таки женщины удивительные существа. Ничто женское им не чуждо. Даже в такой день. Даже стоя на краю гибели.
Внимание Ани привлек ряд стоек с пуховиками.
- Распродажа. Кирилл, давай возьмем пуховик. Ну, пожалуйста. Вчера было очень холодно.
Несмотря на абсурдность ситуации, он ее понял. Ее мозг включил режим самосохранения и, чтобы сохранить остатки разума, позволил вести себя так, как будто все, как всегда. Просто пришли в магазин. Просто обновить гардероб. Просто понравился пуховик. И сейчас она снимет его с вешалки и просто померяет. Как делала это тысячу раз в своей прошлой жизни. Он позволил.
- Я подожду на улице. Не задерживайся, - сказал он ей в спину. Аня уже нетерпеливо сдирала куртку со стойки. Страшно хотелось курить. Он бросил это дело пять лет тому назад. Но сейчас он невыносимо хотел вытащить из пачки сигарету и затянуться. Потом еще одну. И так до тех пор, пока не начнет тошнить от поступившего в легкие тонны никотина.
Кирилл толкнул дверь, подтянул к себе вереницу тележек, шагнул наружу и ощутил, как его ноги медленно провалились вниз, утонув по колени в чем – то вязком и плотном.
ГЛАВА 4
Это было похоже на гигантский нарыв. Котлован с желтой, пенящейся субстанцией вокруг Кирилла распространялся на полметра с каждой стороны. В некоторых местах она приподнималась и бурлила, образовывая сеть из прозрачных пузырей. Кирилл попытался вытащить одну ногу, но она лишь смачно чавкнула где-то внизу и ушла в слизь еще глубже. После нескольких попыток, он понял, что лучше не дергаться. Каждое движение только ухудшало ситуацию, он уже не чувствовал ног, казалось, что вместо них у него один сплошной столб, врытый в землю. Внезапно его охватила дикая паника. Низ живота похолодел от страшного предчувствия неотвратимой беды. В голове безжалостные стальные молоточки забили всеобщую тревогу, подчиняя своей воле оставшиеся на свободе органы. Кирилл открыл рот и попытался крикнуть. Из пересохшего, онемевшего от ужаса рта ему удалось испустить лишь слабый, похожий на скулеж собаки, стон. Даже этого малейшего движения, которым он напряг тело, чтобы набрать в легкие воздуха хватило для того, чтобы активировать чуткую субстанцию. Три пузырька с легким щелчком лопнули возле его бедер, образовав на этом месте воронку. Кирилл ощутил, как медленно и туго слизь завладела его талией. Еще несколько минут, всего лишь каких-то несколько минут, и он будет полностью погребен в этом котловане. Краем глаза, сквозь стеклянную стену супермаркета, он видел Аню, безмятежно переходящую от одного стеллажа к другому.