- Ты что, оглох? Долго еще идти? – он дернул за веревку, тянущуюся от его пояса к поясу Славки. Отчим Аси так и представился, Славка. Ну, Славка, так, Славка. Кириллу было все равно. Назовись он другим именем, он бы все равно про себя продолжал звать его узкоглазым. И дело тут было не в разрезе глаз. Что-то хитрое и бесстыдное таилось в них, оттого и щурился Славик, чтобы прикрыть это скрытое от внешнего мира.
Видимость в тумане была практически нулевой. Рассмотреть что-то возможно было лишь на расстоянии полуметра. Поэтому, Кирилл решил перенять опыт альпинистов и идти в связке, след в след, чтобы не потерять друг-друга из вида. Славик, знающий дорогу, шел впереди. Он обернулся.
- Несколько шагов. Надо ориентироваться на вон тот дом с башенкой, – вытянув руку, он указал вперед. Кирилл никакого дома с башенкой не видел. Впереди лишь плотная, клубящаяся белым потоком завеса тумана. Кирилл кивнул в ответ и махнул рукой, отдавая команду двигаться дальше. Он вспомнил свой предыдущий опыт столкновения с этим явлением. Тогда, в лесу, в котором они с Аней остановились на ночевку, туман был более сговорчивым. Видимость хоть и плохая, но все же была. И холод, сопровождающий его, не был таким пронзительным и пустым. Кирилл помнил, что таил в себе тот туман. Ни в коем случае он не хотел бы встретиться с этим снова. От некстати нахлынувших воспоминаний затошнило. Он почувствовал, как к горлу подкатывает предательский ком и начал судорожно копаться в памяти, выискивая мысли поприятней. На ум шли только Аня с Асей. И еще эта странная новенькая девчонка, как ее там, Стася, вроде бы. Они остались ждать их в машине, у кромки тумана. Чтобы не потерять их, Кирилл выдал им сигнальные ракеты, чудом сохранившиеся у него в одной из сумок, которые он успел вытащить из тонущей в жиже машины. Если нас не будет слишком долго, запускайте вверх ракету, напутствовал он на прощанье, попутно объясняя застывшей, почти невменяемой от страха, жене, инструкцию по ее использованию. Стася сообразила быстрее. Выхватила у него из рук прибор и сказала, что все будет окей. Или что в этом роде. Что-то молодежное и сленговое.
- Пришли, - Славик резко остановился, вынудив Кирилла с размаху ткнуться ему в спину. Чертыхнувшись от души, Кирилл осмотрелся по сторонам. Вокруг один белый туман и слабые очертания близстоящих останков домов. Никакого Анатолия и в помине нет. Это ловушка. Подлая, выдуманная для такого жалостливого дурака, как он. Они знали, что он поведется. Тоже себе герой нашелся. От собственной беспомощности и глупости хотелось орать. Ничего, он еще им покажет. Если придется биться насмерть и он в этой игре проиграет, то непременно захватит одного из них с собой.
- И что? Я ничего не вижу. Где твой помирающий Толян? – Кирилл уже успел накрутить себя и теперь его нервы были на пределе. Одно неосторожное слово, неверный шаг, который покажется ему подозрительным и он накинется на узкоглазого и будет рвать его в клочья голыми руками. Как того парня. Парня, который не сделал Кириллу ничего плохого. За это он убил его. Жестоко и равнодушно. Славика он будет рвать с искренним воодушевлением. Есть за что поквитаться.
- Вот. Только не трогай руками, - посторонившись, Славик открыл Кириллу обзор.
Анатолий смотрел на них полными ужаса, выпученными глазами и пытался что-то сказать. По крайней мере, Кириллу казалось, что он говорит. Рот, растянутый до невозможности, расплющенный о полупрозрачную, желеобразную стенку, то и дело раскрывался, обнажая кровоточащие, выпирающие десна и обрубок языка. Тело Кирилл увидел не сразу. А когда увидел, было уже поздно. Судорожные спазмы сотрясли все его существо, вывернув наизнанку. Он больше не мог и не хотел смотреть на то, что только что чуть полностью не выпотрошило его. Отвернувшись, он пытался успокоить свой желудок, заставив его сидеть на месте, а не стремится вверх, к горлу, наружу, куда угодно, лишь бы подальше от Кирилла. Мозг отказывался воспринимать происходящее, считая увиденное лишь плодом воспаленного, утомленного длительным стрессом сознания. Но, как не стремился Кирилл к забвению, снова и снова перед глазами четкой фотографией вставала перед ним невероятная, кошмарная реальность.
Стена, в которую был втянут или замурован, Кирилл никак не мог подобрать подходящего слова, несчастный Анатолий, была толщиной около метра. Ее высоту и длину он определить не мог из-за плохой видимости, но, судя по тому, как уверенно она уходила в туман, распространялась она на большое расстояние. Материал из которого она состояла, Кирилл определить не смог. Но, если бы его спросили, что он видит перед собой, он уверенно бы ответил, что это гигантская медуза. На юге в сезон их пруд пруди. Полупрозрачные, желеобразные и скользкие, они всегда вызывали у него отвращение. Стена, это миллионы отвратительных, склизких медуз, слитых в один сплошной, пульсирующий монолит, внутри которого, как рыба в аквариуме, находился великан.