— Но это личное, — тут же возбухнул увалень Саша Бойко, без устали спорящий с преподавателями.
— Действительно, — согласился Дымов, — вероятнее всего, основой ваших наговоров станут какие-то успокаивающие воспоминания из детства. То, что поможет именно вам и не обязательно кому-то другому. Те, кто намерен пропустить все веселье, могут остаться в роли зрителей.
— Вы обязаны обучать всех одинаково, — проворчал Саша Бойко.
Женя Бодрова, обожавшее все командообразующее, показала ему кулак, и он наконец заткнулся.
***
Маша задумалась над чистым листом.
Что-то из детства, отгоняющее плохие сны? Запах маминых духов, папин громкий голос, смех братьев за стеной — ах как Маша им завидовала маленькой! Мальчишки-то, кроме чуткого Олежки, жили по двое, и только она, на правах единственной девочки, вынуждена была ночевать одна-одинешенька. До девяти лет Маша по ночам прибегала то в одну детскую, то в другую, и братья, ругаясь спросонья, послушно отодвигались к стенке, давая этой липучке место под одеялом.
«Раз, два, три, четыре, пять — будут братья тебя охранять», — быстро написала Маша, и так ей сразу хорошо стало, что она даже погладила буквы.
Пять — цифра сама по себе волшебная, сильная, а присыпать ее искренней верой, детским обожанием…
Олеся Кротова пыхтела уже совсем в ухо, надеясь подглядеть и, может, своровать идею. Не поможет тебе Машино творчество, детонька.
«И однажды в час ночной дева-морок подарит покой», — вывела Маша, поддавшись вдруг порыву благодарности. Братья далеко, а Дымов — рядом. Буквально на соседней койке. И пусть это не очень-то этично, зато надежно и немножко забавно. Как будто о Маше снова кто-то заботится, в университете она всегда была сама по себе, а тут растаяла.
Потом она еще раз подумала и зачеркнула нижнюю строчку, но не очень. Так, чтобы Дымов смог прочитать, если ему интересно.
***
Саша Бойко, разумеется, написал целую оду, восхвалявшую его девушку. Можно было заснуть лишь от одних сиропных эпитетов. Однокурсники опознали автора в считанные мгновенья.
Федя Сахаров сочинил считалочку про кошечек, очень милую, тут все очень долго сыпали догадками и вычислили его только методом тыка. Петю Китаева определили тоже быстро — только это хамло могло написать про пышные сиськи вместо подушки.
Когда в руках Дымова оказался Машин листок с обоими вариантами, он несколько мгновений читал его с интересом, потом коротко улыбнулся, не поднимая глаз от бумаги, и вслух зачитал вариант с пятью братьями.
Голос у него был теплым.
— Это Рябова! — тут же воскликнула Олеся Кротова. — Можно подумать, пятеро братьев — это ее личная заслуга.
Маша едва удержалась от того, чтобы показать ей язык.
***
В столовке снова появилась пятикурсница Лиза в розовом свитере. Она целеустремленно промаршировала мимо всех и села напротив Маши.
— С ритмом у вас, Рябова, так себе, — нежным голоском сообщил Дымов, — тра-та-та-та — не слишком ли бодро для наговора перед сном? Скорее, это подойдет для утренней зарядки. Вы слишком зацикливаетесь на смысле, а ведь слова — всего лишь удобная форма, которую принимает ваше намерение. Разум — вот что такое настоящее волшебство.
Еще не хватало, чтобы он и на переменах учительствовал! Маша, поскучнев и погрустнев, вцепилась зубами в шоколадный пончик.
— Ну простите, что не «взъярись ввысь, несись вскачь», — съехидничала она.
— Зато память превосходная, — ухмыльнулся Дымов.
— Вы разговаривали с Вечным Стражем? Он правда умеет читать мысли? Что-то узнал вчера?
— Разговаривал, — согласился Дымов. — Сегодня вечером Иван Иванович вернется в общежитие более обстоятельно. Обещает зрелища и разоблачения. Постарайтесь не прогулять это событие, вдруг будет интересно.
— А… — от любопытства Машу буквально повело вперед, но она не успела задать новый вопрос, потому что появился Андрюша Греков.
— Привет, — сказал он, бросая взгляды на Машину собеседницу. — А мы, кажется, незнакомы?
— Лиза, — сказал Дымов и решительно, по-мужски протянул руку.
Маша глупо захихикала.
Ну правда же, это выглядело смешно.
Мальчики обменялись рукопожатием.
— Я новая соседка по общежитию, перевелась сюда ради Дымова, — с придыханием сообщил Дымов, явно забавляясь своей ролью.
— Прикольно, — оценил Андрюша. — Маш, пойдем на следующую пару вместе?
Физра была единственным предметом, где оба параллельных вторых курса пересекались. Андрюша обычно старался держаться поближе к Маше, потому что терпеть не мог все спортивное и в парных заданиях, которые так любила Фея-Берсерк, надеялся на партнера. Ну а у Маши выбора не было — нельзя вырасти с пятью братьями и папой — мастером боевым искусств без самых разнообразных игр и тренировок. Пока другие девочки возились с куклами, она гоняла в мяч, стояла на голове и забивала трехочковые половчее неуклюжего Сеньки или витающего в облаках Мишки.
— Конечно, — кивнула она. Андрюша был дополнительной причиной, почему она обожала те дни, когда в расписании стояла физра. Правда, настораживал дождь за окном, скорее даже ливень — такие мелочи могли и не остановить Фею-Берсерка от занятий на свежем воздухе.
— А что у вас следующей парой? — спросил Лиза-Дымов.
— Инна Николаевна Нежная, — Андрюша скривился. — Жуть как я ее боюсь.
— У-у-у, — прогудел Антон Власов, плюхаясь на стул рядом с Машей. Они с Плуговым как из-под земли выросли. — Все эти нелепые телодвижения. Мы с Вовкой прогуливаем Фею-Берсерка с третьего курса.
— Как это? — изумилась Маша, в жизни не пропустившая ни единой пары.
Андрюша растерянно смотрел на старшекурсников-менталистов, которые в последнее время то и дело возникали рядом с его тихой подружкой.
— Просто нам повезло уродиться гениями, — скромно признался Власов. — Университет пылинки с нас сдувает.
Лиза-Дымов фыркнул.
Взгляды балбесов-менталистов обратились к нему. У Власова даже зрачки расширились от восхищения.
— Эм… Лизонька? — восторженно выдохнул он. — Какая ты девочка!
— Отож, — гордо ответил Дымов, поправляя кончики кос на пушистых розовых холмиках.
— А вы что, Машины друзья? — спросил Андрюша таким тоном, как будто у нее не могло быть никаких друзей, кроме него.
— Да не, мы просто ставим на Марусе опыты, — радостно объявил Власов, тряхнув светлыми длинными патлами.
— Маш? — неуверенно протянул Андрюша, не зная, как реагировать — посмеяться над шуткой или спасать хрупкую деву из лап хулиганов. — Можно тебя на минутку?
Андрюша вдруг ухватил Машу за локоть, поднял ее из-за стола и утащил в сторону.
— Маш, — прошептал он встревоженно, — это же какие-то странные типы, мне они вообще не нравятся. Что у вас за дела? Они цепляются к тебе? Может, пора позвонить папе?
— Да ничего не цепляются, — быстро возразила она. На летних каникулах Андрюша несколько раз приезжал к Рябовым в гости, и хоть глава семейства не очень-то проникся приятелем дочери, зато Андрюша проникся им чересчур сильно. Еще не хватало, чтобы он додумался позвонить Рябову-старшему и наябедничать, что любимая доченька завела сомнительные знакомства.
— А что тогда? — требовательно спросил Андрюша.
— У нас общий проект, — сказала Маша.
— С пятикурсниками? — не поверил он.
— Мы кое-что исследуем, ничего особенного.
— Ничего не понимаю. Как вы вообще познакомились?
Маша промолчала. Порой она мечтала, конечно, что Андрюша вдруг обратит на нее все свое внимание, но на деле попасть в его эпицентр оказалось утомительным. И как это роковые женщины справляются с ревнивыми ухажерами, если тут не знаешь, как объясниться с другом из-за какой-то ерунды? Надо будет спросить у Дины Лериной, что делать, если тебя тянет увиливать, а не докладывать о своих делишках.
— Андрюш, это все ерунда, — бодро улыбаясь, сказала Маша. — Пошли уже на физру, нам еще переодеться надо.