***
Ругая причуды завхоза Зиночки, из-за которой нужно было иметь под рукой одежду на любую погоду, они пробежали под ливнем парк и влетели в холл спортзала, который сегодня оказался жаркой пустыней с горами песка.
— Ну началось, — застонал Андрюша. — Опять новые испытания!
Маша вздохнула и начала разуваться, чтобы не нагрести целые боты песка.
— Машка, иди сюда, — брат Костя отделился от группки второкурсниц и медленно, то и дело увязая, пошлепал к ней.
— Да подожди ты, — она качнулась на одной ноге, удерживая равновесие.
— Я пойду переодеваться, — сказал Андрюша и направился в мужскую раздевалку. — Привет, Костян.
— Ну и чего? — Маша скинула второй ботинок и подозрительно посмотрела на брата. Младшенький, балованный, он учился на пятом курсе факультета боевого волшебства и приносил немало неприятностей.
— Мелкая, передай Нежной записку, а? — попросил Костя, явно маясь.
Он всегда казался ей самым красивым из их семейства — эти длинные ресницы, светлая, будто прозрачная кожа, пухлые, хорошо очерченные губы, высокие скулы.
— Сам передавай, — насупилась Маша, мигом заподозрив подвох.
Костя совсем затосковал.
— Мне вообще в спортзал вход на два месяца запрещен, — признался он неохотно. — Стоит сделать еще несколько шагов вглубь помещения — и этот Васенька, ну олень, как выпрыгивает, откуда ни возьмись, как норовит заехать копытом в лоб.
— А, — вспомнила Маша, — ты же на Фее-Берсерке любовный приворот применил! И чего теперь?
— Да ерунда всякая. К ректорше вызывали, чихвостили по-всякому. Говорят — позорю фамилию. А я не позорю, я ради науки.
— Втюрился в Нежную? — не поверила Маша. — Она же препод! Она же твой декан!
— И ничего я не втюрился. Она сама, между прочим, виновата, — вспылил Костя. — Говорит, в здоровом теле — здоровый дух. И тренировки защитят наш разум от всяких внешних воздействий… Ну я и решил проверить, нельзя, что ли.
— А в записке что? Извинения?
— Ха! — Костя приосанился. — В записке — вызов на поединок.
— Спятил, — констатировала Маша.
— Ты записку ей будешь подкидывать или нет?
— Давай уже, — смирилась она. Хочет братец творить всякие безумства — значит, надо поддержать человека. Родня все-таки.
Глава 08
Глава 08
В этот раз Фее-Берсерку вздумалось учить студентов падать.
— Не обращайте внимания на песок, — предупредила она, — у нас тут с пятым курсом планируются игры на выживание. Итак, друзья мои, залог успеха — это правильно рухнуть вниз, точно вам говорю.
Она была не особо высокой, зато сильной и ловкой. Мускулистое тело в спортивном костюме, огромные фиалковые глаза, восхитительный цвет которых явно не принадлежал матушке-природе, а был хорошо оплачен химикам-биологам. В Нежной в равной мере сочетались свирепость и красота, отсюда и появилось такое противоречивое прозвище.
— Сегодня мы научимся падать с разной высоты… Конечно, скажете вы, зачем это надо, ведь всегда можно успеть сплести наговор, замедляющий падение. Но нет! Ваш разум может быть парализован страхом или растерянностью. А вот ваше тело, ваши инстинкты никогда не подведут. И наша цель…
Маша слушала ее рассеянно. Как лучше поступить? Попробовать подбросить записку тайком? Но каким образом? У Нежной не было при себе сумки или кофты, которая висела бы сама по себе, а навыком фокусника, чтобы незаметно засунуть бумажку в карман на живом человеке, Маша не обладала.
— Рябова! — оклик оказался неожиданным, заставил ее вздрогнуть. Нежная подошла ближе, в упор глядя на Машу. На ее экзотичной радужке сверкали серебристые звездочки. Интересно, какой была Инна Николаевна сама по себе, до того как решила улучшить свою внешность? Изменило ли это ее характер? Сделало более счастливой и уверенной в себе?
— Рябова, — повторила Фея-Берсерк, — что с вами такое? Вы витаете в облаках, а ведь я обычно всем ставлю в пример вашу старательность.
И Маша решилась. Она не умела ловчить и честно себе признавалась, что не сможет подкинуть записку незаметно. Если это разозлит Нежную, то так тому и быть.
— Вот, — сказала она и вытащила из кармана спортивки бумажку, — это вам.
Идеальной формы брови взлетели вверх. Фея-Берсерк неторопливо развернула послание, прочитала, ухмыльнулась и небрежно смяла его.
— Останьтесь на пару минут после занятия, — велела она спокойно. — Ну теперь-то вы можете сосредоточиться на том, что я объясняю?
— Да, — облегченно улыбнулась Маша, — теперь могу.
— Наша задача: довести навык до автоматизма, чтобы тело действовало само по себе. При этом следует учитывать, что падать с высоты своего роста или, скажем, с пяти метров, нужно по-разному… Маша, обрадованная тем, что выполнила свою миссию, преданно воззрилась на Нежную, внимая каждому слову.
***
И следующие полтора часа они падали и кувыркались. Это было прекрасно, освобождало голову от лишних мыслей, тревог и сомнений. Маша извозилась в песке с ног до головы, вымоталась, но чувствовала себя просто отлично.
А вот Андрюше происходящее явно пришлось не по душе. Он злился из-за песка, отплевывался, раздраженно бурчал, ушиб плечо о чужое колено, страдал из-за перепачканной одежды и в целом настойчиво выражал недовольство. Маша сначала пыталась его успокоить, а потом перестала. Ну, нравится человеку страдать, кто она такая, чтобы мешать.
Когда в конце пары она подошла к Фее-Берсерку, та спросила, делая пометки в ведомости:
— А скажите мне, Мария, ваш брат Константин — он вообще как, нормальный?
Маша задумалась.
— Ну, он у нас младшенький, часто болел в детстве, вот и привык, что все ему потакают. С другой стороны, четверо старших братьев — это постоянный вызов, вечное соперничество, желание доказать себе и остальным, что ты ого-го.
— Хм, — Фея-Берсерк кивнула, — неплохой набор качеств для специализации в боевке. Ладно, раскатаю его в тонкий блин для начала, а там посмотрим.
— Ой, может, не надо прямо в тонкий? — испугалась Маша. — Может, чуть-чуть?
— Что вы понимаете в педагогике, Рябова, — нахмурилась Фея-Берсерк. — Ваш отец с нами, своими студентами, не больно-то церемонился. Окажу Валерию Андреевичу ответную услугу.
— Ну если вы так это называете, — все еще с сомнением протянула Маша, но делать было нечего, и она поплелась в раздевалку, раздумывая, стоит ли бежать ябедничать папе или дать Костику самому набить шишек.
Приняв душ и одевшись, она не удержалась и достала из кармана плаща телефон. Заперлась с ним в туалете, чтобы однокурсницы не грели уши.
Еще несколько лет назад Маша несла все свои сомнения Сеньке, но теперь тот завел целых троих детей, да еще и работал в школе учителем арифметики, так что времени у него ни на что не хватало.
И она позвонила Мишке.
— Чего тебе, ребенок? — буркнул он. На заднем фоне слышались голоса, кто-то с кем-то ругался. Год назад Мишка, озверев от маминых попыток сватовства, рванул в первую попавшуюся деревню и с тех пор трудился там доктором. Он без устали спорил с упрямыми стариками, которые верили в лечебные травки и наговоры, а вот в пилюли и целебные ягоды, последние достижения химиков-биологов, не верили вовсе.
— Костик вызвал на бой Фею-Берсерка, и она обещала раскатать его в тонкий блин, — отрапортовала Маша.
— О как, — в голосе брата послышалось ехидство. — Все-таки вызвал, поганец.
— Ты знал, — разочарованно протянула она. Вечно эти мальчишки от нее все скрывают!
— Костик рассказал Олежке. Ну ты знаешь, после того как он резко бросил свою полицейскую академию, мы все ему звоним по разным пустякам и болтаем всякую ерунду. Пытаемся растеребонькать. А Олежка рассказал мне про Костика, когда я звонил ему, чтобы пожаловаться на одну бабульку, которая угостила меня малиновым пирогом, а у меня потом розовые пузыри два дня изо рта шли. Посещаемость нашей больницы резко увеличилась, все приходили поржать.