Маша промолчала, а потом задумалась об оберегах на одежде. Это стоило невероятно дорого, на защитной вышивке специализировалось лишь несколько модных домов в стране, и покупать у нихвсюодежду обошлось бы в целое состояние. Неужели семья Дины была настолько богата или же у их красотки настолько щедрые покровители?
Маменька тоже была мастерица вышивать, однако все ее умения ограничивались профессиональной сферой. Как сваха, она могла добавить очарования, красноречия или уверенности в себе, но немногие заказчики готовы были раскошелиться на такие наряды. Маша вспомнила историю из детства: мама вышила одному робкому богатею незаметный узор, который делал его более раскрепощенным. И этот богатей на все свидания со своей избранницей ходил в одной-единственной рубашке, отчего и был брошен. Как скряга.
— Итак, — снова заговорил Вечный Страж, доброжелательно и вальяжно, — вот чего я никак не могу понять: никто здесь не хочет Марии Рябовой зла. Я не чувствую ни от одной из вас ни ненависти по отношению к сей девице, ни злости. Так зачем же кому-то из вас желать ее смерти?
Девчонки оторопело уставились на него, явно не поняв ни слова. И только Арина медленно произнесла:
— А! Так вы Вечный Страж, просто выглядите по-человечески. Значит, это из-за Рябовой вы прервали свой покой? Ей что-то угрожает? Здесь, в общежитии?
Не зря Арина считалась гением, ох не зря! Соображала она молниеносно.
— Совершенно верно, — подтвердил Вечный Страж, окинув Арину одобрительным взглядом. — Может, вы, моя милая, и угрожаете?
— Может, и я — с вероятностью четырнадцать и три десятых процента, — без промедления ответила Арина.
Вечный Страж на секунду подвис, потом уточнил с интересом:
— Почему четырнадцать, а не семнадцать?
— Потому что вы можете ошибаться, — невозмутимо заявила Арина.
— Ха! — он издал недоверчиво-недовольный каркающий возглас и перешел к Ане с Викой, так и сидевшим в обнимку: — А вы, девушка, отчего тут рыдания затеяли? Совесть загрызла?
Вика не смогла ничего ответить, только клацнула зубами и плотнее прижалась к соседке.
— Она плачет от человеческой жестокости, — подсказала Дина с прежней насмешкой. — Собиралась переехать в другую комнату, но никто, никто не захотел пригреть у себя такую ценную первогодку.
— Собрались переезжать? — с очевидной подозрительностью переспросил Вечный Страж. — По причине?
— По причине переполненности нашей комнаты! — выкрикнула Вика. — Нас теперь четверо!
— Ишь, какие капризные барышни пошли, — удивился он и ткнул унизанной перстнями рукой в Аню: — А вы? Хозяйственно-бытовая специализация, правильно? Наверное, у вас много хороших ножей. Длинных, остро наточенных, таких, которыми легко зарезать столь тщедушную девицу, — кивок на Машу, — без особых усилий?
— Рябову? — Аня посмотрела на нее, явно примериваясь. — Это смотря как резать. Если, скажем, по горлу, то да, ножи подходящие есть. А если пронзить ее грудь и вынуть еще теплое сердце…
Маша в ужасе вцепилась в локоть Лизы-Дымова. Он, кажется, не обратил на нее внимания, весь сосредоточившись на прагматичном выражении лица Ани.
— Такой длины ножей у меня нет, — заключила Аня. — Я же тут баранов не режу… Да вы сами можете посмотреть, вон они все, — и она указала на стол.
— Ага, — Вечный Страж подошел к стойке с набором дорогих ножей, вынул их из гнезд, оценивая лезвия. — Бери кто хочешь, режь кого хочешь.
— Нет! — вырвалось у Маши. — У этих ножей другие ручки, видите, они с узорами. Тот был самый обычный, без каких-либо украшений.
Этот ее возглас снова напустил на кухню густую, ошеломленную тишину.
— Да что происходит-то! — вдруг истерически всхлипнула Катя Тартышева. Она довольно театрально прижала руки к груди, рукава черного балахона сползли вниз, обнажая тонкие запястья с многочисленными кожаными нитями-браслетами. Обереги, наговоры, может, еще какие-то артефакты. Наверняка многие из них были предназначены для раскрытия ее поэтических талантов.
— О! Какая одиозность, какой нрав! — Вечный Страж улыбнулся ей. — А вы, дорогуша, каким бы образом убили Марию?
— Довела бы чтением своих стихов до нервного паралича, — подсказала Дина.
Катя никак на нее не отреагировала. Она смотрела в глаза Вечного Стража, как кролик на удава, и только плотнее стискивала ткань на груди.
— Гений и злодейство несовместимы, — выдохнула она едва слышно.
— Да, скорее всего, холодное оружие не ваш метод, — согласился Вечный Страж, и не успела Катя с облегчением выдохнуть, как он добавил: — Хотя нож — это, конечно, более верное средство, чем стишки.
— Да уж конечно, — пренебрежительно пробормотал себе под нос Лиза-Дымов.
Маша опомнилась и разжала пальцы, выпустила его локоть, отодвинулась.
— Да объясните вы толком, что происходит, — рассудительно попросила Аня Степанова, — а то навели тут жути. Ножи, убийства… Неужели на Машку кто-то напал? Зачем? При чем тут мы?
— Что вы об этом знаете? — тут же спросил ее Вечный Страж.
— Только то, что Машка выглядит здоровой и даже не очень испуганной. Разве вы не должны спросить о нашем алиби?
— И почему вы так уверены, что напал именно кто-то из нас? — спросила Лена Мартынова.
— Потому что никто, кроме вас, не может войти в этот блок общежития. А я лично помогал Зиночке Рустемовне налаживать тут безопасность — настройка на крови, самая точная.
— А вдруг химики-биологи научились подделывать кровь? — спросила Лена.
— То, что они каждый месяц меняют тебе лицо, — заметила Катя, которая всегда гордилась тем, что оставила себе настоящую внешность, — вовсе не говорит об их всемогуществе.
Лена отвернулась, явно недовольная как этим замечанием, так и тем, что последнюю, самую неудачную версию ее носа все еще не удалось починить. Маша вспомнила совет Вечного Стража попробовать искреннее раскаяние, и ей стало интересно: неужели и вправду такие бабкины байки могут сработать?
— Но ведь во все блоки есть доступ у Зиночки, — сказала Дина, — и наверняка у ректорши, и, может быть, у кого-то из преподов. У этого ворчливого секретаря-старика точно есть!
— Предполагаете, что Наум Абдуллович на семьдесят шестом году жизни начал разбавлять свои будни убийствами? — улыбнулся ей Вечный Страж. — Нет, преподавателям в студенческие общежития ходу нет. Чтобы обойти этот запрет, нужно особое разрешение за моей печатью. Зиночка Рустемовна, Алла Дмитриевна и олень Васенька, разумеется, могут на территории университета попасть куда угодно, так что, если вы где-то прячете нож, не удивляйтесь, когда его найдут.
— Олень Васенька? — спросила Вика.
— Такой прозрачный шалопай, — пояснила Аня. — Что-то вроде сгустка энергии.
— Что-то вроде, — согласился Вечный Страж. — Василий прежде был студентом, между нами говоря, и очень талантливым. Но неудачный эксперимент на стыке сразу трех дисциплин — ментальной, биологической и временной — превратили его в то, чем он является сейчас.
Все притихли, потрясенные этим откровением.
— Машка, — вдруг тонким голоском позвала Вика, — а на тебя что, прямо здесь напали?
Маша не успела ответить — снова вмешался Вечный Страж.
— Прямо в ее спальне, — сообщил он с милой гримаской, словно речь шла о пикантной шалости. Вроде пойманных в кустах рододендронов тайных любовниках.
— Значит, это все Лизка! — выпалила Вика. — Эта странная новенькая, до ее появления все спокойно было!
— Я? — пролепетал Лиза-Дымов и сложил пухлые ручки на пышной груди. Может, подглядел жест у Кати Тартышевой.
Дина хмыкнула, но промолчала.
Вечный Страж окинул Лизу долгим взглядом, на его лице проступила некая сентиментальность, да и схлынула, оставив только вежливость.
— Что ж, — резюмировал он, — одна из вас, мои милые, убийца. И я обязательно выясню, кто. От меня еще ни один душегуб не уходил, а уж я всяких на своем веку повидал, самых отчаянных. Засим позвольте откланяться, приятного вам вечера!