- Как скоро?
- Сегодня. Идеальный вариант - прямо сейчас. Слишком многие знают, что мы с тобой живы и было бы неразумно подставляться, как двойная мишень. Хочу засветиться где-нибудь в другом месте, подальше отсюда. Но это всего лишь одна из причин.
- Контора?
Отец резко остановился, присел на диван.
- Нет, - сказал он свистящим шепотом, ─ Конторе, как таковой, ты больше не нужен. Опасайся чекистов, особенно Мурманских. У них на твой счет приказ, который никто не отменит.
- Кто же это так сурово распорядился?
- Деньги.
Я оставил его ответ без последствий и потянулся за пивом. На сердце лежал противный тошнотворный комок, как в детстве, перед хорошей дракой. Мысли были тоже не самые светлые.
Люди, что вы хотите больше всего? Не знаете? - как же вы счастливы! А я - всего ничего: жить, просто жить. Чтобы все, как у людей: каждый день ходить на работу, скандалить с женой, детишек растить, рассуждать о политике, рассказывать пошлые анекдоты. Да вот, что-то не получается. Гонят меня, как волка - окружили флажками, обставили вешками: "Ату его, суку!"
- Значит, чекисты, - я поставил пустую бутылку в общую кучу и закурил, - случайно не те, что нам помогали? И еще, ты не мог бы сказать, почему вдруг Контора так резко ко мне охладела - то землю грызет из под пяток, а то, вдруг, "больше не нужен"!
- Мушкетова нет. Контора теперь - это я, - произнес отец самым нейтральным тоном. - Де юре, такая структура больше не существует - нынешней власти она не нужна. Но остались отдельные люди... в их руках информация, которой они успешно торгуют.
Я внутренне скис.
- В частности, на тебя уже есть покупатели. Это одна из прибалтийских республик...
На крыльце загремело. Я вопросительно посмотрел на отца. Он кивнул головой. И тут появился Мордан с огромной канистрой наперевес. Как задницей чуял, что можно.
- Ну, блин, дела! - заявил он с порога. - Мы, братцы мои, теперь, как народные депутаты, под надежной охраной. Лично меня туда и сюда сопровождали трое. Даже пиво помогли донести.
- У тебя все? ─ сурово спросил шеф.
Сашка притух и покорно поплелся на кухню.
- Кто остальные - затрудняюсь сказать, - продолжил отец, - но и в том и в другом случае посредник один и тот же: небезызвестный тебе Эрик Пичман.
- Резидент ЦРУ в Алжире?
- Выше бери. Он теперь второй секретарь совбеза, советник Клинтона по восточным вопросам.
- Чем он конкретно интересуется?
- Ему нужен конкретно ты.
- Зачем, он же знает, что я не предатель?
- Мало ли? - усмехнулся отец, - При случае, у него самого и спроси. В секретных лабораториях ЦРУ изучают психику человека. В том числе - различные аномалии, прочую ерунду. В общем, лишним не будешь! Кроме того, ты и Наталья - это два моих слабых звена. Метод старинный и безотказный - через детей надавить на родителей. Знают его и наши силовые структуры. Они тобой тоже интересуются.
Пришла очередь притухнуть и мне.
- Что-то мало врагов для одного человека, - заметил я с горьким сарказмом. - Ты, наверное, не всех перечислил?
- Ясное дело, не всех не всех. Есть еще, так называемая финансовая элита, стремительно набирающая политический вес. Они, по-моему, тоже в доле. Торговля государственными секретами стала в последнее время признаком хорошего тона.
Ох уж эта элита - наглая, гнилая самодовольная! В том и отличие бедной России от всего остального мира, что нашу элиту лелеять нельзя. Ее нужно полоть, вырывать, как амброзию: тотально и беспощадно. И чем тщательнее - тем лучше. Россия, как муравейник, сильна коллективным разумом. Совесть страны, ее надежда, оплот и опора - работящий сиволапый мужик. Будет необходимость, он вычленит из своих рядов Есениных, Шолоховых, Жуковых, Королевых - тех, кто нужнее на данный момент.
- Ты ничего не сказал о друзьях.
- Тут уж, брат, извини! - отец шутливо развел руками. - Друзей, как и опыт, человек наживает сам. Могу предложить пока одного.
- Ты говоришь о Сашке?
Мой вопрос повис в воздухе. В мыслях своих отец был уже далеко. Я знал, что он непременно уедет. Ему оставаться в России намного опасней, чем мне. Даже слухи о том, что кто-то видел его живым, хуже, чем смерть в ее натуральном виде. Вот он и воспользовался оказией: завтра же рванет за кордон, к старым друзьям и никого, ближе Мордана, рядом со мной не оставит.
- Александр! - внезапно спохватился отец, - где свежее пиво?
- Где яблоки, где пожрать, где высшая справедливость? - продолжил я, подражая его голосу и заржал.