- Неплохо бы было расспросить обо всем того, кто открыл для конторы этого черта. Ну и, разумеется, искать. Искать этого утопленника, который, я чувствую, подарит нам с вами немало седых волос...
Взглянув на майора, застывшего с раскрытым ртом, Мушкетов еле сдержал улыбку. Он вжился в свою роль и забыл, что Устинов играет "с листа". Интересно, мелькнула мысль, а что бы я сделал на его месте? Если бы мне, прямо сейчас предложили встретиться с человеком, гибель которого - тема для разговоров в масштабах целой страны? К тому же, они когда-то были дружны...
- Вы удивлены? - произнес он вслух, - это бывает. Особенно когда собеседник не очень четко формулирует свои мысли. Под словом "расспросить" я имел в виду просмотр видеозаписи одного допроса и сверку всего, что сказано, с текстами протоколов. Есть, знаете, подозрения. Как нам недавно пришлось убедиться, у нынешних горе покойников в моде дурная привычка - жить и портить настроение тем, кто хотел бы их предать земле. И, дай Бог, чтобы это был не тот случай.
Устинов сделал страшные глаза и несколько раз беззвучно открыл рот. Всем своим видом он хотел показать, что не может говорить вслух.
- Мы с вами сегодня еще встретимся и еще раз обсудим этот вопрос, - громко сказал Мушкетов, протягивая собеседнику лист бумаги и огрызок карандаша. - Лучше всего, вечерком. К тому времени вы ознакомитесь с содержимым вашей инструкции. Конверт лежит на заднем сиденье машины, которая ждет вас внизу. Думаю, уже через пару часов у нас найдутся новые, но тоже весьма интересные темы для разговора.
Проводив Устинова до конца коридора, Виктор Игнатьевич вернулся в свой кабинет. Он освободил пепельницу, собрал со стола скопившийся мусор и вынес в прихожую, где стояла пластмассовая урна. Закурив, открыл встроенный шкаф, полный мудреной аппаратуры. Защелкал клавишами каналов системы видео наблюдения. Наконец, на экране появилась картинка.
Вид знакомой "шестерки" уже вызывал икоту. Грациозно присев, она встала у служебного входа.
- Клюнули, - безучастно констатировал Мушкетов, - все-таки они клюнули! А вот и наши герои, - два шерстяных брата: колбаса и волчий хрен. Старший группы должен быть за рулем, он самый опытный. Итого: три безутешных вдовы, дети-сироты и праведный гнев сослуживцев - наших мочат! А кто, спрашивается, виноват? Деньги, будь они прокляты! Попробуй сейчас эту тройку остановить. Невозможно! Охотники нащупали след! Охотники за информацией. Лишь бы платили, лишь бы заказывали...
- Виктор Игнатьевич! - ласковый голос в прихожей вывел его из оцепенения, - пришло сообщение с телефонной станции!
- Проходите, Инночка, проходите! - отечески засуетился Мушкетов и рванулся навстречу молоденькой шифровальщице.
Надо же! Только что его добивала усталость, а вот услышал этот волшебный голос - и сразу повеселел. Шагая мимо стола, он поднял листок бумаги с каракулями Устинова, небрежно вчитался в текст...
- Проходите, Инночка, - растеряно повторился Мушкетов, хоть она не только прошла, но и села на край дивана. И добавил с усилием, - что у нас там?
- Сообщение из города Ленинграда. Вчера, в 21 час 28 минут, зарегистрирован телефонный звонок из Мурманской области по интересующему вас номеру.
Он слыщал слова, но не улавливал сути - то, что черкнул напоследок Устинов, отказывалось укладываться в голове. Этого просто не могло быть! Но если представить, что все же случилось, нужно перекраивать на ходу весь стратегический план операции!
- Телефонный звонок? Это очень хорошо, это просто здорово! - механически повторил он, веря и не веря всему.
Наверное, Мушкетову не хватило мгновения, чтобы оценить весь объем хлынувшей в него информации. Инночка, заворожено смотрящая на экран, Инночка, фантастически напоминавшая его жену, оставленную где-то там, в прошлой жизни, любимую и незабытую, Инночка, которой он верил за это, как самому себе... она все поняла еще раньше, своим загадочным женским чутьем.
Отступая к порогу, она меньше всего думала о том, что грозило лично ей в случае общего провала. Точеные руки ее бессознательно сложились на груди, дрожащие пальцы вцепились в изящную серебряную брошь, с любовью подаренную тем самым человеком, что так заразительно смеялся, сидя за рулем "Жигулей".
Он едет умирать. Я знаю. Я точно знаю: он едет умирать, - кружилось в ее голове.
Она не догадывалась, что приводит в действие взрывное устройство. Нажимая на ставший вдруг невозможно острым кровавый рубиновый камень, вся она до кончиков волос была во власти подавившего все прочие чувства импульса: предупредить!