— Как ты смела, — возопил Ваня, — явиться сюда в таком платье, да еще и без накидки! Небось, через все село так проехала! Тебе мало того позора, который…
— Бахадур, столб! — коротко приказала царица.
В следующую секунду рядом с головой Вани в столб, поддерживающий крышу над крыльцом, вонзился нож алжирца. Всеобщий выдох. Ваня заткнулся.
Меня же переполняла смесь детского негодования и восторга.
«Да, твою ж мать! Как такое возможно⁈ Я с алжирцом неделями разучивал жесты и прочее! Только-только начали друг друга понимать! А эта фифа приказывает ему на грузинском (!), в котором он ни бельмеса! И Бахадур в точности выполняет её приказ! Как⁈ Обидно, ну! Я уже боюсь думать о том, что алжирец мог неправильно понять её пожелание. И тогда нож сейчас торчал бы в одной из глазниц несчастного и глупого брата царицы! Это, во-первых. А, во-вторых, эта восхитительная зараза, оказывается, мало того, что в европейском платье проехалась через все село, так еще и без накидки. А я ж ни сном, ни духом! Она же права: я же не от мира сего! Откуда у неё такие, прости Господи, стальные яйца⁈ Взяла и решила: раз идем в пекло, так, чтобы уже отрезать все пути к отступлению! Без полутонов, нюансов, экивоков! Чтобы раз и навсегда решить проблему! Нет, ну какая женщина!»
— Это я покрыла вас позором⁈ — раздался гневный крик Тамары.
Я и Бахадур расслабились, «запаслись поп-корном», готовые насладиться предстоящей головомойкой. Бахадур чуть приблизился ко мне. Явно хотел, чтобы я переводил ему. Это опять меня возмутило.
«То есть, все-таки не понимаешь грузинского! А приказ выполнил в точности! Блин, как же обидно!»
Я начал переводить шепотом.
— Я⁈ — повторила Тамара.
Гнев её в эти секунды был настолько велик, настолько её переполнял, что требовал незамедлительного выброса. «Котёл» был опять на грани взрыва.
«Выпускай пар, Тома!» — попросил её мысленно.
Кажется, Тамара и сама это понимала. Неожиданно для всех она кааак шарахнула зонтиком по столбу ворот. Зонтик вдребезги! Все вокруг вздрогнули!
Я застыл в восхищении. Сам-то год назад всего лишь клак запустил в полет. А она…
«Тамара! Я твой навеки!»
— Вы продали меня как овцу!
Пар-то она выпустила, но уровень громкости не понизила, а, наоборот. Вполне возможно, что в эту минуту вся затаившаяся деревня слышала её громогласный крик.
— Хотя я просила вас этого не делать. Умоляла. Призналась, что люблю его.
Тут Тамара указала на меня. Я оторопел! Нет! У меня челюсть отвисла!
«Нет у меня уже слов, чтобы наградить эту женщину! Вот же…! Словом, ведь, не обмолвилась! Не рассказала, не предупредила! Сейчас братья набросятся на меня. Обвинят, и справедливо обвинят, что я воспользовался их гостеприимством и поступил, как последний вор! У них за спинами сговорился с Тамарой. Надо ей всыпать… Надо найти в себе силы и всыпать!»
Но, братья были так припечатаны гневными криками сестры, что мало что могли сейчас сообразить. Тамара, между тем, оборотов не снижала.
— Клялась, что мы с ним сговорились. Что он вернётся за мной! — продолжала Тамара. — А вы? Отмахнулись. Плюнули. Забрали золото. Сидите тут. Пропиваете и проедаете это золото. Потому что больше ничего на свете не умеете делать. И вам плевать, что со мной случилось. Вы же знали, что меня похитили! Но вы продолжали тут сидеть, пить, жрать…
— Ну, это «жрать», — грубовато немного. Не к лицу ей, — поделился я своим мнением с Бахадуром.
— Нормально! Ей все к лицу! — алжирец не сводил влюбленных глаз с грузинской фурии.
— Задницы свои не подняли, чтобы разыскать меня, спасти!
«Ну, хоть не „жопы“ сказала», — подумал я.
— И меня еще хулой покрываете⁈ Вы, считающие себя моими братьями! Вы — братья⁈ Вы, считающие себя мужчинами! Вы — мужчины⁈ Манана!
Манана, наверное, даже не понимала, что с самого начала речи госпожи стала улыбаться. Оклик Тамары заставил её вздрогнуть, принять подобающий строгий вид. Отвечать не стала. Но смотрела на Тамару во все глаза.
— Приготовь им к завтрашнему утру две юбки! Это их настоящая одежда должна быть! Штаны созданы для других! Для настоящих мужчин!
Здесь Бахадур не выдержал. Начал смеяться. Братьев его смех не напугал до смерти, а вывел их из ступора. Бывает же такое!. Тут же начали оба орать!
Крик их был бессвязным. Набор оскорблений. Ну, и как резюме, мол, пошла отсюда и чтобы ноги твоей…!
Тут я напрягся. Потому что Тамара опять посмотрела на Бахадура. Алжирец, конечно, моментально занёс руку.
— Эээ! — я сделал шаг вперёд, придержав руку Бахадура. — Давайте, для начала, все успокоимся!