— Глупости болтает ваш слуга! Я обрадовал адыгов известием, что английский корабль привез им порох. В чем я погрешил против истины?
— Я должен был сообщить об этом. Я, а не вы!
— Вот тут я не понял! Это ваш личный порох, мистер купец, или купленный на деньги посольства?
Крыть тут шотландцу было нечем. Поэтому он попытался вывернуть ситуацию в свою пользу в другом.
— Вы могли хотя бы поспособствовать мне в переговорах относительно соли, а не устраивать шоу в кунацкой, — сердито ответил мне Белл. И не удержался от новой шпильки — Не могу не высказать своей признательности, что не уехали, бросив нас одних. Признаюсь, такие мысли меня посещали.
— Как я понимаю, эта сотня тонн соли из трюма — ваш личный бизнес?
— Разумеется! А что вас смущает? Вполне прибыльное дело, как меня уверяли. Я воспользовался оказией… Нам нужно поспешать с разгрузкой этой чертовой соли, пока не нагрянули русские.
— Вы спрашиваете, что меня смущает? Меня не смущает, а бесит ваша манера указывать мне, что делать. И что говорить. И с кем. И так далее…
Высказав все, что было на душе, я ускорил одолженного мне коня. Белл за мной не поспевал. Он никак не мог привыкнуть к легкому и высокому черкесскому седлу с его деревянными полированными луками с закругленным верхом и к узким стременам-стаканчикам. Удобное для ведения конного боя, это седло с непривычки доставляло множество неприятностей европейцам.
До берега я добрался первым. Шлюпки готовились к отплытию на корабль. В них только что загрузили бочки с пресной водой. Но не это привлекло мое внимание, стоило мне добраться до кромки воды. В дали, подернутой сеткой мелкого дождя, у самого входа в бухту завершал маневр военный корабль. Старый знакомый. Бриг «Аякс». Он занимался постановкой якоря прямо напротив Александрийского укрепления. Операция «Провокация 'Лисицы» вступила в заключительную фазу.
[1]Старейшина. У черкесогаев — тхамада.
Глава 4
В цепях
От Геленджика до Суджук-Кале не более тридцати километров. Где носило два дня русских моряков? Им помешала непогода? Или русское командование никак не могло решить, что делать с контрабандистом под британским флагом? Зачем кораблю вставать на якорь у входа в бухту, если нарушитель виден невооруженным взглядом? Разумнее было бы сразу двигаться в глубь бухты и приступать к досмотру. Вместо этого, бриг занял такую позицию, при которой ничто не мешало «Виксену» устремиться в море, имея попутный ветер.
— Дождались? — спросил я Белла, наконец-то добравшегося до берега. — Вам не кажется, что бриг точно приглашает капитана Чайлдса: давай, путь свободен! Можешь улепётывать!
— Никто бежать не собирается! Все идёт согласно плану.
Белл был настолько уверен в себе, что сомнений не осталось: он хочет, чтобы шхуну задержали. Вместо того чтобы срочно усаживаться в шлюпки, он приказал отвезти на них воду на шхуну, загрузить на одну две пушки и доставить их на берег. Другую шлюпку оставить на всякий случай в распоряжении капитана.
— Не допускаете мысли, что русские не решатся на активные действия? — спросил я с затаенной надеждой, что все рассосётся само собой.
Да! Будет урон репутации русского флота из-за прорыва блокады. На тридцать шесть пудов пороха — не великая цена за избежание вооруженного конфликта между двумя главными державами мира.
— Все куда проще, Зелим-бей! Встречный ветер! Этот растяпа, капитан русского брига, мечтает о призовых деньгах, но не решается на маневр в столь широкой бухте, как Цемес! — Белл презрительно сплюнул. — Профессионализм русского экипажа оставляет желать лучшего. Это говорю вам я — тот, кто избороздил немало морей.
— И что будем делать? Ждать, пока переменится ветер и бриг сможет к нам подойти?
— Получается — так!
— Ерунда какая-то получается! — в сердцах выругался я.
Ситуация при всем ее трагизме выглядела как дешевая оперетка. Один участник, русский капитан, желал захватить приз, другой, напыщенный англичанин — попасть к нему в плен. При полном непротивлении сторон все висело на тоненькой ниточке и нынче зависело от направления ветра — даже судьба Черноморья! Возможно, судьба всего мира!
Как и сказал Белл, и как гласит народная мудрость, нам оставалось лишь ждать у моря погоды. И это ожидание затягивалось. Ветер с лысых гор то крепчал, то слегка стихал. В бухте волны кипели все сильнее, подобно котлу с водой на плите. С той лишь разницей, что роль огня играла капризная бора[1]. Она не набрала полной силы, но из-за нее прибытие брига все откладывалось и откладывалось. Быть может, прав был капитан «Аякса», решивший переждать шторм.