— Обстоятельства разрушили ваши планы, мой друг, — ого, я уже, оказывается, «друг»! — Я клянусь компенсировать вашу потерю времени. Как только мы вернемся в Турцию, найму вам корабль. Домчит вас быстрее ветра до солнечной Грузии! Главное, не болтайте об оружии, которое мы передали горцам. Не к чему ухудшать наше положение. Надеюсь, вы смолчали на допросе о сем сложном моменте?
Я вяло кивнул.
— Вот и прекрасно! Терпение и еще раз терпение! Все идет по плану! И вы, уверяю вас, в накладе не останетесь!
Надавав мне пустых обещаний, Белл позвал Луку и полез в шлюпку. Его ждал «Аякс» и его страшный капитан. Меня же ждала койка в моей каюте. Ноги сами несли меня к ней. Я не спал, как нормальный человек, несколько дней, а прошлая ночь выдалась и вовсе бессонной. Спать!
… Или капитан-лейтенант Вульф был хроническим неудачником, или, в самом деле, учился на одни «тройки» в Черноморской штурманской школе. По-моему, у него были все шансы потерять одну из двух звездочек на своих эполетах. Это же уму непостижимо! 26 ноября у крымских берегов при свежем юго-западном боковом ветре «Аякс» исчез из вида! Конвойный потерял конвоируемого всего через четыре дня после отплытия![1]
Капитан Чайлдс не обрадовался. Он перепугался!
— Коста! — мы с ним договорились общаться без формальностей в отсутствии «купца Беля». — Что мне делать? Охрана в панике. Того глядишь пустит в ход свои ружья! Она на каждый маневр реагирует нервически. Но я не могу не лавировать!
— По-моему, дурная затея — метаться вдоль крымских берегов в поисках «Аякса». Проще идти прежним курсом на Севастополь. Если мы развернемся или — того хуже — сманеврируем на юг, боюсь случится непоправимое.
— Полностью с вами согласен! Умоляю! Поговорите с русскими. Пусть они успокоятся.
Дежурная смена матросов с «Аякса» распределялась так: трое во главе с унтер-офицером с красными погонами на плечах — на шканцах, двое — на баке. Я подошел к тем, кто стояли около рулевого. Лица у всех были напряженными, покрасневшими от ледяного ветра. Пальцы крепко сжимали ружейные стволы. Смотрели на меня исподлобья. Так и хотелось им напеть про Don't worry — be happy.
— Братишки! Спокойно! Все под контролем! Шкипер худого не замыслил! Идем прежним курсом на Севастополь!
— Как же нам быть спокойными, господин хороший, коли бриг пропал из виду?
— Бриг пропал — спору нет! Но родные берега — вон они, по правому борту. Сейчас Ялту минуем, и хуторок покажется. Там моя сестра с племяшкой живет.
— Так ты крымский⁈ — тут же перешел на «ты» унтер. — Нешто грек? Из балаклавских? Что же ты в черкеске бегаешь?
— Отвечаю по порядку. Не крымский, но родня живет. Не балаклавский, но меня вся Балаклава знает. Кум у меня там — штабс-капитан Сальти. А черкеску не зазорно носить. В нее уже половина офицеров Вельяминова нарядилась!
— Уф! Вот как от сердца отхлынула беда! — унтер вытер мокрое от дождя лицо. — Все в порядке, ребята! На базу идем!
Матросы заметно расслабились. «Be happy» не стали, но взгляды явно потеплели.
— Как же мы в порт зайдем, уважаемый? — спросил меня опытный моряк.
— А в чем проблема? Зайдем — и вся недолга!
— Странные вещи говоришь! Как же можно? Корабль под чужим флагом — да на военный рейд!
Правильный вопрос задал унтер-офицер. Могли нас и ядрами встретить с батарей. Мне же де Витт еще говорил: дан приказ топить чужие корабли, пытающиеся проникнуть в порт Севастополя. Прикидывали вместе с Чайлдсом и так, и этак. Ничего не придумали. Шкипер, хоть и англичанин, положился на русский авось.
И не прогадал! Наше появление в порту застало всех врасплох. Батареи молчали, как и береговые службы. Никто к нам не приближался, чтобы выяснить, какого лешего мы вперлись в охраняемую гавань. Видимо, на берегу шло согласование между высоким начальством, как реагировать на нарушителя. «Виксен» же болтался на рейде, как приблудный бульдог в галстуке из Юнион Джека.
Не прошло и трех часов, как к нам приблизился весельный баркас. Офицер в форме ластового экипажа[2] прокричал нам в рупор вопросы. Мол, какого хрена? Чайлдс ответил: «с такого». Унтер подтвердил, что хрен вышел с позволения морского начальства.
— Ждите! — вот и весь ответ.
Через два часа подошел новый катер. С него закричали:
— Таможенно-карантинная служба! Экипажу спустить трап и построиться у дальнего борта!
Вскоре на палубу поднялась группа солдат во главе с офицером. Лица у всех, как и в одесском карантине, были замотаны тряпками. Но я узнал старшего группы. Это был мой старый знакомый, штабс-капитан Проскурин!