Она встала почти рядом.
— Твоё счастье, что он здесь!
Я вздохнул.
— Бахадур! Оставь нас, пожалуйста!
— Хорошо! — знаком «ответил» алжирец, улыбаясь.
Тамара сдержалась и не ойкнула от его оскала. Подскочившая к нам старуха, наоборот, дернулась и что-то забормотала, осеняя себя знаком, охраняющим от зла.
Бахадур не удержался и еще шире улыбнулся. Тут уже обеих женщин проняло. Отшатнулись. А ведь он лишь хотел меня подбодрить!
Алжирец ткнул в Тамару пальцем и изобразил нечто такое, что можно было понять однозначно — только, как «Коста! Я готов за неё умереть!» Поклонился и вышел со двора.
Тамара неверяще смотрела ему вслед. И как только он исчез из виду…
Я не издал ни звука во время экзекуции. Руками не прикрывался. Более того, чем больше Тамара входила в раж, избивая меня, осыпая упреками, тем больше я радовался. Ей сейчас была нужна такая встряска. Бедная девочка! Сколько же она вынесла! Как держалась! Сколько у неё накопилось внутри! Закон прост: чтобы котёл не взорвался, требуется выпустить пар. И Тамара сейчас с размахом следовала этому закону.
Я не сводил с неё глаз. Любовался. Вдруг подумал о том, какой у нас будет с ней бешеный секс! Умопомрачительный! В нашем доме живого места не останется. Все будет сломано: кровать, стол, стулья! Не секс, а сплошное разорение!
Она заметила мою мечтательную улыбку. Наверняка поняла причины.
— Ах, ты…! — не нашла приличных слов, продолжила лупить с удвоенной силой.
Наконец, иссякла.
— Фуф! — выдохнула, и… улыбнулась.
Гроза миновала, «котлу» более ничего пока не угрожало. Можно было начать мирные переговоры.
— Извини, любимая! Так сложилось, — начал я. — Как я ни старался.
— Ладно. Главное ты здесь. Живой.
— А ты думала…?
— А что я еще могла думать⁈ — Тамара вспыхнула. — Я не сомневалась, что ты сдержишь своё слово. Ждала. Тебя нет и нет…
Здесь наступила вторая стадия «оздоровления». Тамара зарыдала.
Прижалась ко мне и тут же отстранилась.
Старуха сделала вид, что не заметила. Лишь постучала своей клюкой об землю. Видимо, Тамара у нее в любимчиках.
— Я столько слёз пролила. Думала, тебя уже нет в живых.
— Успокойся, любимая! — я гладил её по голове. — Я здесь.
Тамара часто закивала. Опять выдохнула. Вытерла слёзы. Перешла на деловой тон.
— Удалось договориться?
— Нет.
— Я так и думала, — Тамара была спокойна.
Зато я опешил.
— Почему ты так и думала?
— Чему ты так удивляешься⁈ Я девственница. Дорогой товар. С меня тут чуть ли не пылинки сдувают. Смотрят и барыши подсчитывают! — усмехнулась Тамара.
— Да, — я скрипнул зубами. — Так.
— Что будешь делать?
Я рассказал про Хоттабыча. Тамара выслушала.
— А если и с ним не получится?
— Тогда один выход: выкраду.
— А если, пока ты будешь там договариваться, меня отвезут и продадут в жены кому-нибудь? В рабство?
— Все равно — выкраду.
В голове словно щелкнуло и родилось некое подобие плана.
— Коста! Но я уже буду мужней женой! Испорченной! Ты не сможешь…
— Тамара! — я перебил её. — Запомни только одно: ты будешь моей женой! Всё! Остальное — значения не имеет! Ты не будешь моей женой только в одном случае: если я погибну! Поняла?
Тамара никак не могла уместить в своей юной голове возможность нарушения таких незыблемых устоев. Смотрела расширенными глазами.
Я обнял её и тут же получил клюкой по плечу. Старуха шипела и плевалась не хуже грузинских матрон, защищавших своих чад. Мои слова она вряд ли поняла, но внешние приличия еще никто не отменил.
Ну, погоди, старая перечница! У меня есть для тебя сюрприз!
— Тамара! Мне плевать на все эти правила! Я люблю тебя! Всё, что мне нужно сейчас, — это еще немного твоего терпения и веры.
— Хорошо. Но учти. Если ты погибнешь, я наложу на себя руки!
Умеет девушка мотивировать, ничего не скажешь! Как такую не полюбить⁈
Тамара опять по моему виду поняла, о чем я думаю и почему улыбаюсь.
— Да! — хохотнула. — Старайся!
Злобная старуха потянула ее в дом. Тамара оглянулась. Я по инерции тоже посмотрел в ту сторону. И пропустил тот момент, когда её губы коснулись моих. Поцелуй был коротким. Но достаточным, чтобы еще раз убедиться в том, что секс с ней будет выдающимся!
У двери царица обернулась.
— Что тебе показал Бахадур, когда уходил? — прищурилась Тамара, не обращая внимания на шипение старухи. Поцелуй ту — доконал.