— Что готов умереть за тебя!
Тамара улыбнулась.
— Меня не спрашивай, царица. Ты знаешь ответ.
Тамара кивнула и исчезла за дверью.
Я же поспешил обратно к братьям Фабуа. У меня появилось к ним предложение, от которого они обязательно откажутся. Но я буду настаивать на своем, наплевав на упрямство местного рода.
И я сумел настоять на своем!
Собственно, идея была проста. Мне нужен был пригляд за Тамарой. Вдруг ее и вправду решат увезти. И про безопасность не стоило забывать. Если большинство мужчин уезжало на войну, аул оставался плохо защищённым в тот момент, когда стоило ожидать мести абхазов-кровников. Вывод: Бахадур остается в селении!
— Ты хочешь оставить нам свое страшилище⁈ — поразились братья. Даже молчаливый Эбар не удержался от эмоционального «Еу!». — У нас же все коровы отелятся от его рожи!
— Представь на месте коровы своего кровника, решившего напасть на твой дом! — захохотал я. — Он же сразу по-взрослому сходит вместо того, чтобы хвататься за кинжал!
Мозг братьев сломался. Они хлопали глазами, не зная, как возразить. Я предлагал бескорыстную помощь. Защиту. Лишний клинок еще никому не помешал (скорее, нож, а не привычная всем шашка или кинжал. Но какая разница?).
Эбар и Эдик-бей переглянулись. Быстро обменялись непонятными фразами.
— Точно без обязательств? — спросили меня.
— Точно!
— И уедет, как ты вернешься из Адлера или минует опасность?
— Уедет!
— Мы согласны!
«Ну, все! Ты, старуха, попалась! Готовь запасные шальвары!» — я расслабился и снова улыбнулся. — Не хрен было меня клюкой лупить!'
Вышел на улицу. Бахадур держал моего коня.
— Ты остаёшься! — сообщил я ему и не дал возможности возразить. — Мне нужно, чтобы ты стал тенью Тамары. Оберегал её, пока я не вернусь.
Бахадур кивнул.
— Ты же понял, как она мне дорога? Дороже жизни…
— Много слов, Коста! — перебил меня алжирец, быстро жестикулируя. — Не волнуйся. Я головой за неё отвечу!
— Спасибо, друг! — я запрыгнул на коня. — Только на тебя и могу положиться.
— Много слов! — улыбнулся Бахадур. — Да хранит тебя Аллах!
Рукой ударил моего коня по крупу.
«Прав немой. Много слов», — махнул ему на прощание.
… К мысу Адлер наш отряд приблизился под грохот канонады. Началось! Русские уже здесь. Наверняка, уже высадили десант и штурмуют аул за дубовым лесом[1].
Выехали на возвышенность на левом берегу Мздимты. Туда, где мы со Спенсером ночевали первую ночь после побега с «Блиды». С нее открывалась страшная панорама боевых действий.
Русские корабли выстроились полукругом и вели непрерывный огонь по лесу на правом берегу и броду у истока реки, который нам предстояло пересечь. Я узнал старых знакомых — фрегат «Анну», корвет «Ифигению» и злополучный «Аякс». Всего кораблей было десять, включая пароход-фрегат «Колхида». Наверняка, эскадрой командовал старина Эсмонт.
Завал и окопы на берегу были разбиты пушками и брошены горцами. Они рассеялись по лесу или отошли к аулу. Но в чаще продолжались боевые действия. Оттуда то и дело вырывались облачка пороховых дымов. Правда, основная часть русского десанта уже выдвинулась из дубравы и, развернувшись в цепи, приближалась по ровной как столешница поляне к аулу. Его подготовили к обороне, окружив баррикадами. Солдат встретил плотный ружейный огонь. Они неохотно продвигались вперед, понукаемые своим офицером.
— Переправимся пешком через реку и ударим в тыл русским. Зажмем их между лесом и аулом, — мгновенно сориентировался наш командир, тамада Гетше.
Горцы спешились. Я — тоже. Моего согласия на участие в вылазке никто не спрашивал. Вместе — так вместе. Деваться некуда. Сторожить коней оставили одного задохлика. Его и взяли с собой с целью следить за табуном.
Устье Мздимты разделял на два рукава вытянутый колбасой остров, густо поросший кустарником. Река уже переполнилась весенней водой, разливаясь по раскисшему глинистому берегу. Она же могла вымыть в песке опасные и коварные ямы. Часть бойцов в панцирях и кольчугах запросто могла пойти ко дну.
Мы начали переправу. Старались бегом преодолеть открытое пространство. Но через реку, пусть и мелкую, быстро не побегаешь. Нас заметили с кораблей. По острову ударили гранаты и дальняя картечь. Они скашивали кустарник и людей. Появились первые убитые и раненые. Первым погиб Гетше. Картечная пуля расколола его шлем и развалила череп. Он тут же исчез под водой. Такая же судьба постигла и моего спутника Керантуха с той лишь разницей, что картечь ударила ему прямо в сердце. Без стона повалился в грязь. Он, по сути, прикрыл меня своим телом.