— Зачем вы пришли в наши земли, достойные слуги русского падишаха? Зачем убиваете наших людей?
— Турецкий султан подарил нам эти земли! Об этом в Адрианополе заключен договор, — бесстрастным тоном ответил Розен. Чувствовалось, что он произносит эту фразу в стопятьсотый раз.
— Выйди во двор и забери птичку на ветке дуба. Я дарю ее тебе! — усмехнулся убыхский вождь.
— Вам следует покориться! Те, кто присягнул нашему Государю на верность и обещал стать мирным, приобрел выгоды — неприкосновенность религии и обычаев. Те же, кто будут противиться силе нашего оружия, пожалеют и испытают самые пагубные для них последствия!
Берзег спорить не стал. Объяснил, что много погибло князей и старшин. Теперь некому увещаниями остановить сопротивление. Зато поводов для мести прибавилось многократно.
— А как же вы, уважаемый князь? — с насмешкой спросил кто-то из высших офицеров. От меня они заранее узнали, кто прибудет на встречу — когда вел переговоры о пропуске в лагерь.
Берзег понял, что его инкогнито раскрыто, но оправдываться не стал.
— Я прикажу своим людям разойтись по домам за реку Соча. Что ж до остальных, надежды на успех нет. Соседние племена джигетов желают сражаться до конца. Они говорят: если нам не хватит людей, мы пойдем их искать во чреве наших матерей и вручим им оружие в руки, чтобы продолжать с вами войну.
— Быть может, непримиримость джигетов смягчит золото? Мы можем заплатить за землю, которую заняли.
— Я передам им ваше предложение, большой генерал!
Он сказал так с легкой насмешкой. При желании можно было перевести и по-другому: как «толстый генерал». Розен со всей очевидностью страдал излишней полнотой.
— Сейчас вас проводят в другую палатку, где вы найдете наши подарки. Выбирайте, не торопясь!
Меня попросили задержаться. Берзег, покидая палатку, хмуро на меня зыркнул, но смолчал.
Розен не стал тянуть время, понимая щекотливость моей ситуации:
— Контр-адмирал Эсмонт мне объяснил, кто вы такой. Что скажете про Берзега?
— Хитрый и изворотливый сукин сын. Не верьте его лживым речам. Единственное, что он хочет, — это потянуть время.
— Не склоняют ли его к сопротивлению английские агенты? До нас дошли слухи, что они могут быть в лагере.
— Пока там лишь один — Белл. Ожидается и второй. Лонгворт.
— Ах, как неловко вышло, — воскликнул Розен. — Я уже написал Его Сиятельству графу Чернышеву, что Бель в Трабезонде! Ну, что ж! Как вышло — так вышло. Менять ничего не буду.
— Примите пистолет и золотое кольцо обер-офицера Марлинского. Он погиб от русской картечи. Я столкнул его тело в воду, чтоб над ним не надругались. Надеюсь, вы нашли его?
— Час от часу не легче! — всплеснул руками барон. — Никого мы не нашли, а посему объявим прапорщика Бестужева без вести пропавшим. Конечно, Государь будет доволен[1]. Но в Петербурге у Бестужева многочисленная родня. Еще пойдут разговоры, что мы его нарочно убили, коль погиб от картечи! Ах, как нескладно вышло! — снова повторил наместник Кавказа.
Нескладно? Нелепо? Скорее омерзительно! Вечно начальство пытается выдумать себе оправдания или попу свою прикрыть недомолвками. Еще и слухи пустит, что Марлинский перебежал к горцам! Вышестоящему ничего не стоит оболгать честное имя офицера ради карьеры.
— Вы, голубчик, ступайте, чтоб старик-черкес ничего не заподозрил. Или оставайтесь в лагере.
Я категорически отказался.
— Тогда запомните, — напутствовал меня Розен. — В Тифлисе вас ждет новый начальник секретной части. Полковник Хан-Гирей. Постарайтесь поскорее до него добраться.
Я вышел из шатра в скверном настроении. Оно еще более усилилось из-за подозрительных взглядов Берзега, так и не польстившегося на русские подношения. Стоило нам покинуть лагерь русских, он накинулся на меня с вопросами:
— Что они от тебя хотели?
— Золото сулили за службу! Но я отказался.
— Не верю я тебе, урум! Сегодня же покинешь лагерь! — сказал, как отрезал, вождь Конфедерации и, отвернувшись, умчался на своем белом коне.
Как я мог забыть поговорку, которую придумал поляк, раб моего кунака? Подозрителен как черкес — кажется так?
Нокаут, Коста! Ты сам, своими руками, уничтожил последнюю возможность бескровно решить свое дело! Теперь оставался лишь силовой вариант. Похищение невесты! Любимая практика горцев. Правда, в их случае это чаще просто игра, заранее срежиссированное действие. Мне же предстоит все сделать по-настоящему. Только хардкор!