Докладывали двое — я, как живой наблюдатель, и Курчок-Али, как бывалый гость убыхских аулов.
Река Бзыбь служила естественной границей между землями убыхов и абхазов. Аул братьев Фабуа стоял на одном из ее притоков, вытянувшись вдоль берега в узкой долине в виде хаотично разбросанных на приличном расстоянии друг от друга усадеб. Имение братьев служило своего рода въездным укреплением и было защищено, в отличие от остальных домов селения, более мощной наружной оградой из плетня.
Оно несколько отличалось от общепринятого у убыхов стандарта, ибо объединяло две усадьбы. В одной обитало семейство погибшего Фабуа, в другой жили его холостые братья. Все хозяйственные постройки и загоны для скота, амбары, пекарня, курятник, двор для молотьбы были общими.
На дорогу выходили лишь одни ворота. Торцом к ним друг напротив друга стояли две жилые турлучные сакли-унны, крытые низко опущенным тесом, с узкими оконцами, прикрытыми ставнями[1]. В глубине этого внутреннего двора располагалась кунацкая под соломенной крышей, окруженная небольшим плетнем. За ней теснились миниатюрные хижины рабов — скорее, шалаши под стеблями кукурузы.
Семейная сакля стояла ближе к реке и была разделена на две половины — мужскую и женскую — с отдельными входами. Женская располагалась дальше от ворот. Тамару держали именно там, а не вместе с другими рабами.
Выход из женской половины вел на маленький квадратный дворик, где я встречался с моей царицей. К нему примыкали курятник, амбар и загородка скотного двора. Четвертой стороной был плетень, наскоро обмазанный глиной, с проходом к реке. Там располагалась портомойня.
Через эту примитивную прачечную можно было незаметно проскочить в женский дворик. Но курятник был реальной проблемой. Естественная сигнализация, будь она неладна!
— Не с нашими скромными силами штурмовать имение, — подвел итог нашего с княжичем доклада Юсеф. — Даже если запалить хижины рабов, чтобы отвлечь внимание и устроить переполох, проход к реке перекроют в первую очередь.
— В кунацкой сидит мой человек. Может, он как-то сможет помочь? — предложил я. — Знак ему подадим. Он Тамару хвать — и к реке! А мы сразу подключимся. Прямо днем. Не дожидаясь ночи. Когда никто не ждет. Нет?
— Позора не оберемся! Не по правилам! — тут же отозвался Курчок-Али. — Коли ты гость, изволь соответствовать.
— Я вообще не пойму, брат, если честно, — не удержался я от вопроса. — зачем ты с нами поехал? Ты же убых!
— И что с того? Молодеческое дело — невесту украсть! — подбоченился княжич. — Прознают девушки в аулах, какой я удалец, и засватаю ту, что люба! Ну, или будет люба! Мы же не тушины, которые без семи отрубленных кистей и не мечтают посвататься!
— Ни на кого не положил пока глаз? — по-доброму спросил Таузо-ок.
— На отца была вся надежда! — вздохнул осиротевший Курчок-али.
Мы тоже вздохнули. Парня было очень жаль.
— Не кручинься, князь! — решил я сменить народу настроение. — Еще перевернется на твоем пути арба с медовухой!
— О-хо-хо-хо-хо! — залились все смехом. — Как-как ты сказал⁈ Арба с медовухой⁈
Даже княжич не удержался и захохотал вместе со всеми.
— Ну, кунак! Ну, змей подколодный! — вытирая слезы, веселился Юсеф. — Теперь ты у нас главный шутник. Давай, выдай нам еще что-нибудь! Для закрепления, так сказать!
— Война план покажет! — тут же отозвался я.
— Это как?
— Как-как? Приедем на место и будем глядеть в восемь глаз. Что-нибудь да высмотрим! Может, отпустят Тамару к реке постирать. А мы — тут как тут!
— Урум! — не выдержала душа воина Джанхота моего дилетантского трепа! — Ты полагаешь, в имении Фабуа безглазые сидят⁈ Не успеем лагерем под аулом встать, нас с ходу высмотрят!
— Ты знаешь, Молчун, что такое маскхалат?
… Джанхот не знал, ни что такое маскировочная накидка снайпера, ни что такое — «война план покажет». Первое не пригодилось. Второе попало прямо в точку. Не успели мы подобраться к аулу, стало ясно: все плохо. Все очень плохо!
Треск ружейных выстрелов. Клубы дыма, вздымавшиеся над долиной прямо по курсу. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять: аул атакуют. Абхазы пришли мстить! Прилетела ответка Эбару и Эдик-бею!
Ну, а кого еще было ждать с огнем и сталью в качестве гостинцев? Русским дела пока нет до затерянного в предгорьях аула. А вот кровникам сам бог велел наведаться к убыхам, пока гагринско-адлеровско-сочинская братва пытается сбросить русских в море. И так врезать братьям Фабуа, чтобы разом закрыть тему! Идеальный момент!
Вопрос был лишь в том, какими силами располагали нападавшие? Немедленно требовалась разведка, как бы ни рвалась душа лететь на выручку Тамары с Бахадуром!